Каина

— Вам небось кажется, что вы попали на самый край света, — обращаясь к Гамбоа, разливался Рейес. — Нет, и до нас из центра рукой подать. Национальная гвардия, она и мухи не пропустит! Преступники иной раз думают, что ничего не стоит затеряться здесь, но появляется гвардия — и вот они снова в тюрьме! — хвастливо заключил он.

— Ас вами держат связь только по радио? — спросил Гамбоа на сей раз уже с искренней заинтересованностью.

— Сообщения мы получаем по радио, а еще нам привозят фотографии с именем и номером заключенного. А иначе как их распознаешь да выловишь?

— Действительно, нужна фотография, — признал падре. — Нелегкая у вас, однако, работа.

— Ничего, не жалуемся, — бодро ответил Гарсия, а Рейес промолчал.

Он опять послал прошение об отставке, опять не получил ответа и конечно же был этим очень огорчен.

После разговоров с полицейскими у падре пропала всякая охота гулять и наслаждаться мирными утренними радостями. Ему нужно было о многом теперь поразмыслить. Он простился и все так же не спеша продолжил свой путь.

— Хороший человек у нас падре, — сказал Рейес, глядя ему вслед.

— Добрый, а главное, честный и добропорядочный, — согласился второй блюститель закона, сержант Гарсия.

И тут сержант увидел Хосе Росарио в яркой цветастой рубашке, гулявшего в сопровождении красотки Лолы. К ним тут же подошел Бенито и принялся, по своему обыкновению, зубоскалить.

— Теперь у тебя такой камуфляж, партизан? — весело спросил он, указывая на рубашку.

— Это мой подарок! — гордо отрезала Лола. — Она ему очень идет! А ты быстро марш отсюда! — скомандовала она Бенито.

— А Хосе Росарио марш под арест! — распорядился, подходя, Гарсия. — Я рад, что ты выздоровел, но ты по-прежнему арестант.

Властям Лола возражать не посмела и лишь печально взглянула на красавчика бородача Росарито.

Гарсия самодовольно поглядел на Лолу — пусть знает, в его поселке всегда порядок, да такой, что комар носу не подточит!

А падре молился тем временем об очередном чуде.

— Гамбоа! — говорил он. — Ты слышишь меня, Гамбоа? Помоги мне отсюда скрыться, пока все не узнали, кто я на самом деле. Ты слышишь меня, Гамбоа? Помоги! А то я за себя не ручаюсь.

Помолившись таким оригинальным способом, падре решил вернуться в дом к Мирейе и там уж сообразить, что ему делать дальше. И тут как на грех ему опять повстречалась Инграсия и стала снова просить отслужить мессу.

— Да-да, — согласился падре Гамбоа, — сейчас мы будем служить мессу.Инграсия уже не выглядела такой счастливой, как утром. Абель замучил ее своей ревностью. Как только он увидел на кухне миксер, он пришел в неистовство, стал кричать, что Инграсия — замужняя женщина, что она не смеет принимать ни от кого подарки.

Инграсии было обидно слушать такое. Сколько уже лет прошло, а Абель Негрон так на ней и не женился. Немало лет они прожили вместе, у них как-никак дети, а Инграсия все неизвестно кто — не свободная женщина и не мужняя жена. Кто как не Абель виноват! Все это и хотела рассказать Инграсия на исповеди и попросить у падре совета, потому так и торопилась с исповедью и мессой. Терпеть безобразия Абеля, который только спал, ел да в бешенстве бросался на всех с кулаками, ей уже было невмоготу.

Вот и сейчас Абель появился на площади явно не в лучшем настроении.

Сержант Гарсия как только увидел его, так буквально закипел. Он давно собирался призвать к порядку этого безобразника, который вечно нарушает покой во вверенном ему поселке. Кто как не Абель устроил вчера потасовку и едва не убил приезжего горожанина? Пора кончать с беспорядками на участке сержанта Гарсии! У Гарсии всегда все в ажуре!

Сержант не хотел признаваться себе, что в отношении к Абелю им руководит не столько любовь к порядку, сколько любовь к Инграсии, но, как бы там ни было, он подошел к Абелю и объявил, что тот арестован, поскольку вчера оказал неповиновение властям.

Но. Абель отказался повиноваться властям и сегодня и набросился на Гарсию с кулаками. Гарсия не остался в долгу — и пошла у них потасовка.

Инграсия расплакалась и убежала. Падре, чрезвычайно довольный, что исповедь и месса вновь откладываются на неопределенный срок, принялся мирить враждующих.

Однако пастырское слово имело мало успеха, зато имел успех Дагоберто, который просто-напросто умело разнял дерущихся.

Абеля потащили в дом и велели ему сидеть смирно и не высовываться. Он уважал силу и внял приказанию.

Гарсия же был даже доволен полученным синяком: теперь оскорбление властей было налицо и вдобавок совершено при свидетелях.

— Упеку, упеку его за решетку, — сказал он, с удовлетворением потирая руки.

Мирейя побежала за Инграсией — что бы ни было, как бы ни было, месса должна состояться!

Рикардо, заглянув в магазин к Дагоберто и заручившись его обещанием, что тот продаст ему лодочный мотор, отправился осматривать посадочную полосу. Честно признаться, зрелище она представляла плачевное, — сельва завладела ею, заплела буйной растительностью, и что такое один человек с мачете против сельвы?