Каина

— Да, он сказал, что пришел сюда за своей невестой, Каталиной Мирандой, — пояснила Хосефа.

Это заставило Манинью несколько изменить первоначальное требование, на которое Хосефа в конце концов согласилась. Манинье отдали лодку, оружие и всех мужчин из свиты, кроме Гараньона.

— А я? — воскликнул он в отчаянье.

— Ты будешь присматривать за лодочником. Да, Граньон, да. Его жизнь — твоя жизнь. Его смерть станет и твоей смертью.

Затем Манинья вновь обернулась к команданте Хосефе и сказала, что взамен лодочника возьмет с собой Каталину Миранду.

— Ты не посмеешь, — запекшимися губами промолвил Рикардо.

— Нет, Леон, Манинья сделает все, что захочет. А ты повиси здесь, как собака. Может, поумнеешь.

Охранники силой выволокли Каталину из дома и передали ее Манинье. Та медленно, величественным шагом стала приближаться к Каталине и уже занесла руку для удара, но в тот же момент услышала, как по сельве прокатился ропот, перерастающий в мощный гул. Манинье стало ясно, что все звери и птицы, обитающие в сельве, устремились в Сан-Игнасио, чтобы защитить Каталину Миранду. Верить в это не хотелось, и, желая убедиться в собственной догадке, Манинья опустила руку. В тот же миг гул стих, сельва замерла, а птицы словно оцепенели в полете, образовав над головой Каталины плотный шатер.

Помня о своем недавнем поражении от Каталины, Манинья не стала дразнить птиц.

Окинув соперницу уничтожающим взглядом, который означал, что главная схватка — впереди, Манинья молча направилась к реке. Свита последовала за ней.

Потрясенная увиденным, Хосефа сжалилась над пленными мужчинами, разрешив им тоже свободно передвигаться по поселку, но не выходить за его пределы.

— Вот видишь, тебе не уйти из Сан-Игнасио! — сказала радостно Тибисай.

— Как страшно! — не разделила ее радости Каталина. — Когда-нибудь колдунья убьет меня. Сейчас мне помогли птицы...

— Всегда найдется кто-то — зверь или человек, который спасет тебя, — уверенно заявила Тибисай. — Да, это так, не сомневайся. Когда ты родилась мертвой, я испугалась. Подумала, что теперь на Сан-Игнасио посыплются несчастья. Но вот ты здесь — живая и невредимая...

— Опомнись, Тибисай! Как я могла родиться мертвой?!

— В сельве все возможно, девочка. Все возможно...

Так утверждала Тибисай. А в это же время Манинья, удаляясь от Сан-Игнасио в своей лодке, донимала расспросами Такупая:

— Что тебе известно о Каталине Миранде? Я вижу, Гуайко, ты от меня что-то скрываешь! Почему ее защищает сельва? Почему звери и птицы ополчились против Маниньи? Неужели луна больше не помогает мне?

— Я знаю только то, что тебе не следует искать встреч ни с Рикардо Леоном, ни с Каталиной Мирандой.

— Но почему, Гуайко? Ты молчишь? Что ж, сельва сама откроет Манинье тайну Каталины Миранды. Никто не отнимет у меня власти над сельвой и над смертью.

Манинья Еричана будет жить вечно! А Каталина — умрет. Умрет!

Брата Хосефы его товарищи принесли в поселок на руках. Раненный в ногу, Хосе Росарио потерял много крови и был без сознания. По приказу Хосефы боевики притащили в гостиницу «доктора» Гаэтано и двух «медсестер» — Мирейю и Каталину.

— Я умею только рвать зубы, — пытался втолковать Хосефе Гаэтано. — Это каждый может подтвердить. При всем желании я не смогу помочь парню.

— Тогда просто отнимите ему ногу, — вмешался Хайро. — Нам надо спешно уходить отсюда.

Хосефа грубо оборвала его и стала спрашивать, кто еще из жителей поселка мог бы оказаться полезным. Гаэтано назвал Рикардо Леона.

— Развяжите его! — приказала Хосефа.

Измученный, с трудом передвигающийся, Рикардо окинул беглым взглядом раненого и тоже сказал, что не рискнет его оперировать.

— А ради нее вы сможете это сделать? — угрожающе спросила Хосефа, жестом указав на Каталину.

Рикардо на мгновение задумался, потом четко произнес:

— Пусть Бенито принесет мой нож. Еще нужны спирт, кипяток, бинты и вата.

Каталина, Мирейя, вы мне поможете. Остальные пусть выйдут.

Хосефа выставила всех своих подчиненных за дверь, сама же осталась, ревностно наблюдая за каждым движением Рикардо.

Он тем временем прокалил нож на огне, обработал спиртом рану и взглянул на Каталину, как бы прося благословить его на столь рискованное и ответственное дело.

Она — неожиданно для себя — отцепила подаренную отцом брошку и приколола ее к рубашке Рикардо.

— Это брошь моей матери. Пусть она хранит тебя.

Он взглядом поблагодарил Каталину, затем глубоко вздохнул и решительно рассек живую кровоточащую ткань...

Операция длилась около часа. Поскольку проходила она без наркоза, почти все это время Хосе Росарио дико кричал. Затем в какой-то момент он вдруг умолк. Рикардо тотчас же проверил его пульс и стал делать искусственное дыхание.

— Он умер! — вскрикнула Хосефа.

— Он умер! — повторила подслушивавшая у двери Тибисай. — Теперь нам всем конец.

— Сеньор спасет его! — уверенно заявил Бенито.

— Да? Ты так думаешь? — с надеждой спросила Тибисай. — Давайте все будем молиться. «Милосердия двери отверзи нам, благословенная Богородица! Надеющиеся на тебя да не погибнем, но да избавимся Тобою от бед...»