Каина

— Ваше дело — подчиняться и молчать! — прикрикнула на нее Хосефа.

— А как можно заставить молчать голодных детей? — не сдавалась Каталина. — Они не ели со вчерашнего вечера и потому плачут. И мы все голодные, и мужчины тоже.

— Пусть женщины выйдут и накормят мужчин, — смилостивилась Хосефа, озабоченная сейчас куда более серьезной проблемой.

— Нам надо как можно скорее уносить ноги, — ходил за ней по пятам Хайро. — С минуты на минуту сюда могут нагрянуть гвардейцы.

— Я не могу уйти без Хосе Росарио и его людей, — в который раз пояснила Хосефа.

— Из-за своего братца ты хочешь погубить всех нас! Имей в виду, я доложу командованию, что ты не выполнила его приказа, переданного по рации.— Если ты не умолкнешь, то я прикажу тебя разоружить и арестовать, — вышла из себя Хосефа.

После ужина мужчин опять загнали в полицейский участок, а женщинам и детям Хосефа разрешила разойтись по домам, но предупредила: если кто-нибудь попытается бежать, то будет тотчас же расстрелян.

Воспользовавшись темнотой, Каталина прокралась к подвешенному Рикардо.

— На, попей, — она бережно поднесла к его губам воду.

— Спасибо, — с трудом раздвигая потрескавшиеся губы, молвил он. — Не надо тебе так рисковать. 

— Ты тоже рисковал ради меня. Пей.

— Воркуете, голубки? — вдруг вышел из-за кустов Хайро. — Какая идиллия: невеста принесла воду жениху! А почему бы тебе не напоить и меня? — он вырвал чашку из рук Каталины и швырнул ее в траву. — Пойдем со мной! Я тоже хочу насладиться!

— Оставь ее, подлец! — крикнул Рикардо и застонал от бессилия.

Каталина, как могла, отбивалась, но Хайро заломил ей руки за спину и зажал рот.

— А ты, если еще подашь хоть звук, — обернулся он к Рикардо, — увидишь, как я пристрелю твою невесту.

— У-у-у! — глухо взвыл Рикардо, для которого было невыносимой пыткой наблюдать, как издеваются над Каталиной, и не иметь возможности ее защитить.

Хайро между тем оттащил упирающуюся жертву в кусты и стал срывать с нее одежду.

Каталина пыталась звать на помощь, но после каждого вскрика получала от насильника тяжелый удар в челюсть, в живот, в грудь...

Внезапно тело склонившегося над ней Хайро отяжелело, опрокинулось в траву, и Каталина увидела перед собой Такупая, державшего в руках увесистую дубинку. 

— Спасибо... — с трудом выговорила она, поспешно прикрывая грудь обрывками блузки. — Вы его... убили?

— Нет, не бойся, — ласково сказал индеец, помогая Каталине подняться на ноги. — Такупай не убивает людей. — Некоторое время он смотрел на нее с почти отеческой нежностью, а потом осторожно дотронулся кончиками пальцев до ее щеки. — Каталина Миранда! Та самая Каталина Миранда!

Почувствовав его прикосновение, она невольно отшатнулась.

— Не бойся, девочка, — с нежностью произнес Такупай. — Эти руки не причинили тебе вреда, когда ты была маленькой, как мышка. Ничего дурного не сделают они и сейчас, когда ты стала взрослой и красивой.

— Каталина! Каталина! — услышала она голос Рикардо и поспешила к нему, но затем остановилась в нерешительности.

Предстать перед Леоном в таком истерзанном виде она не могла, а потому еще раз поблагодарила индейца и, стараясь быть незамеченной, пошла к дому Мирейи.

С рассветом в поселке появилась Манинья Еричана. Шла она такой властной, горделивой поступью, что охранники не посмели ее остановить, а лишь следовали за ней, открыв рты. 

— Что случилось, лодочник? Почему тебя держат здесь? — спросила она, подойдя к Рикардо.

Тот не ответил.

— Не надо было уходить от Маниньи Еричаны, — сказала она назидательным тоном, но тем не менее достала из-за пояса нож и рассекла им одну из веревок, которыми был связан Рикардо.

Охранники по-прежнему пребывали в оцепенении. Лишь Хайро не поддался гипнозу Маниньи.

— Я убью тебя! — сказал он, направив на колдунью ствол револьвера.

— Что я слышу? Кто-то собирается меня убить? Ну-ка, покажись, молодчик! — она обернулась к Хайро, и у того поубавилось решимости.

Подоспевшая Хосефа приказала Хайро удалиться.

— Я пришла забрать моих людей, — сказала ей Манинья.

— Пока мы здесь, отсюда никто не уйдет.

— Манинья пришла, и Манинья уйдет, — урезонила ее хозяйка сельвы.

— Кого вы хотите взять? — сдалась без боя Хосефа.

Манинья перечислила людей из своей свиты, добавила к ним Рикардо и потребовала вернуть ей лодку и оружие.

— Слишком много, сеньора, — заметила Хосефа и стала спрашивать, что Манинье известно о перемещениях венесуэльских и колумбийских пограничников.— Манинья об этом ничего не знает,— твердо ответила та. — Но если вы хотите бежать вниз по реке, то лучше это сделать побыстрее, пока Негро спокойна.

— Как я могу убедиться, что это не ловушка?

— Вернешь людей, лодку, оружие и — станешь Манинье подругой. А Манинья не устраивает ловушек для друзей.

— А если не верну?

— Тогда станешь врагом Маниньи, а Манинья не прощает врагов.

Хосефа задумалась.

— Почему вы подвесили лодочника? — спросила между тем Манинья.

— Он ранил команданте Хайро.

Легок на помине, Хайро вновь подбежал к дамам и заявил, что не позволит развязать Рикардо:

— Он и его женщина — мои!

— Его женщина? — удивилась Манинья.