Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Михаэль, просто Михаэль, — повторился он. Раскрыл принесённую с собой папку и начал выкладывать на стол перед сеньорой материалы. Картинки. Некоторые были хорошего качества, некоторые похуже, но все они носили порнографический характер.

— Это одна из ваших студенток, некто сеньорита Розенберг, — указал он пальцем в лицо девушки с незакрашенным системой лицом (лица тех, кто не фигурирует в деле как правило спецслужбами на уликах закрашиваются, во избежание распространения ненужной обывателям информации). — Как видите, у неё нестандартные сексуальные предпочтения. К счастью для неё, на нашей самой либеральной планете человечества данный порок не является наказуемым, любить у нас можно кого угодно. Но к несчастью для сеньориты, она опубликовала все эти снимки в социальных сетях. А это уже реклама, пропаганда гомосексуализма, ибо страница открытая, без установленной законом системы предупреждения о материалах «для взрослых».

— И? — выразительно посмотрела на него декан. То, что показал ей мальчишка в её понимании никак не тянуло на серьёзное преступление. Шалость, а ИГ шалостями не занимается.

— Сеньора, не думаю, что руководство вашего ВУЗа будет сильно радо скандалу вокруг одной из ваших студенток. — Майк снова обезоруживающе улыбнулся и расслабленно откинулся на спинку.

— А с каких пор третье управление лезет в грязное бельё ПРОСТЫХ СТУДЕНТОК? — зло сощурила сеньора глаза.

— Простых? — Майк усмехнулся. — Думаете дочь Розы Розенберг, одного из одиознейших инспекторов комитета по цензуре департамента культуры правительства Венеры, может быть простой?

Небольшая пауза — до декана медленно, но верно доходила подоплёка.

— Значит копаете под её мать, — констатировала она.

— Я вам этого не говорил, — улыбался Майк.

— Понимаю. Но всё же, не думаю, что то, что вы показали, достаточное основание для исключения задним числом. Таких, как она…

— Сеньора! — перебил Майк. — То, что она — Розенберг, уже достаточное основание от неё избавиться. Розенберг-старшую будут топить. Серьёзно топить. Достанется всем, всему комитету. А тут у вас её дочь с возбуждённым на неё делом по пусть и пустяковой, но крайне «вкусной» статье для журналистов. А эта братия любит из песчинки марсианские Олимпы раздувать. Вам нужны ТАКИЕ проблемы?

Сеньора запыхтела, ей было не по себе. Майк решил сменить тактику. Декан оказалась не из пугливых, наоборот, по его мнению, услышав угрозу, пойдёт на принцип и сделает наперекор. А потому с нею сможет сработать только обходной манёвр, «план Б».

— Я вас не принуждаю, ни в коем случае, — сменил взломщик тональность на вежливо-панибратскую. — Это просто дружеский совет. В качестве инвестиции в наши возможные с вашим ВУЗом взаимоотношения. Я знаю, как поступить, чтоб было ЛУЧШЕ, и делюсь информацией. Решение принимаете вы и только вы!

— И что же сеньор хочет в качестве отклика на инвестицию? — по-деловому загорелись глаза сеньоры. Этот язык она знала и понимала отлично.

— Меня отчислили, — выложил козырь Майк, вытаскивая уже своё досье и кладя перед сеньорой. — Вот как и её, задним числом. А я был бы сильно не против, если б моё дело пересмотрели, и, скажем…

— Восстановили, — закончила она. — Поскольку вы больше не «плохой мальчик», а воин Светлой Стороны Силы.

— Именно!

Декан покачала головой.

— Михаэль, я не всемогуща. На своём факультете ещё могу что-то сделать, но тоже далеко не всё. А психологический…

— Сеньора, у вас есть то, чего нет у других, — поддерживающе сверкнул глазами Майк. — Связи. А к ним добавится благодарность руководства, которое вы избавите от лишней нервотрёпки. Покрутите винтики, намекните, не думаю, что мой вопрос так уж нерешаем. Главное донести позицию третьего управления до ректора, после этого поле перед вами будет открыто для любой работы.

— А третье управление, значит, серьёзно собирается лезть в это дерьмо… — Скорее рассуждение вслух, но Майк подтвердил.

— Нет, разумеется. Официально «трёшка» не при чём, ничего не подтвердит и не опровергнет. Но она всегда не при чём, никогда ничего не подтверждает и не опровергает. Но как человек, который в этом участвует, говорю: сеньора, не держитесь за глупую репутацию, действуйте сегодня. Завтра будет поздно, если прямо сейчас не подстелите соломки.

Он картинно вздохнул, поднялся. Поправил футболку.

— Пойду я, сеньора декан. Дела, знаете ли…

— Спасибо… Михаэль, — выдавила хозяйка кабинета, беря в руки папки, и одну, и вторую. — За предупреждение. Если вы окажетесь правы, и если всё получится, с вами свяжутся.

— Буду признателен, сеньора!

И только он развернулся в сторону выхода, его настиг ледяной тон декана:

— Михаэль, просто по человечески. Спрашиваю, как юношу, а не матёрого оперативника. Ломать жизнь исключением из ВУЗа хорошей девочке за грехи матери… Каково ваше личное отношение к этому?

Это был завершающий тест. Соломинка, которая либо переломит спину верблюда, и она сделает так, либо нет, и не сделает.

Майк улыбнулся. Попасмурнел. Снова улыбнулся.