Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

Впереди простиралась «аллея» парковочных мест длиной двести метров. Почти пустая, лишь несколько машин разных классов составляли компанию его красавице. Интуиция вновь забила тревогу, но причин её сеньор понять не мог — вокруг всё было тихо и спокойно.

Сел в салон. Рулить самому не хотелось, выставил автопилот до дома. Откинулся на спинку пилотского кресла. Прикрыл глаза, вспоминая этого чёртова утырка.

…М-мать! Его б воля, он бы показал этой мелкой сволоте, что такое уважение! И к старшим, и к старшим по положению! Как же распоясалась современная молодёжь!..

Логика в его словах, конечно, была. Чайник Обратной Стороны кипит. Вот только нельзя давать её выкормышам спуску. Сделаешь носик для тонкой струйки — а они завалят тебя паром с ног до головы, не рад будешь, что согласился на уступки. Это будет начало конца королевства, русские свиньи не успокоятся, пока не уничтожат его, и их больше не получится загнать в пока ещё существующую резервацию.

Нельзя идти на уступки! И нельзя допускать к распространению такие песни, какая бы доля истины в его словах ни была.

Он уже почти приехал, машина неспешно катила по родному куполу, благо тут не слишком далеко, и, кажется, ему удалось проскочить до пиковых пробок. Остановился на предпоследнем от дома светофоре. Как вдруг люка идущего впереди атмосферного броневика раскрылись, с обеих бортов, и из них на землю начали выпрыгивать накачанные парни в стальных закрытых шлемах и серых доспехах со знаками специальной полиции на груди и спине. Вооружены они были средними «жалами» и тяжёлыми «кайманами».

— Что за… — хотел сказать сеньор, но внезапно оба люка кабины его машины раскрылись. Почему — подумать не успел, ибо через мгновение первый из подбежавших бойцов, сгробастав его пятернёй доспешной перчатки за форменный китель на груди, нетолерантно выволок наружу. После чего с аккуратностью, какой трудно ждать от «маски-шоу», опустил на бетонопластик.

— Руки за голову! — На сеньора наставили игломёт. Шлемы нападающих были закрыты, разговор с ним вёлся через внешние акустические системы скафов. Он мгновенно исполнил требуемое. — Лицом вниз! На землю! Бегом!

Его пнули, но как-то легко, элегантно. Специальная полиция работает не так. Там ребята рубят от души при малейшем намёке на сопротивление и неисполнение приказов. «Знают, что я их коллега»? — мелькнула шальная мысль. «Тогда не всё потеряно».

— Я один из вас! Ваш коллега! Меня зовут инспектор…

Удар ногой по рёбрам. Тоже несильный, но учитывая, что сапог сделан из космических композитов… Больно!

— Молчать! Отвечать на вопросы только когда задают! Всё понятно?

— Да!

— Имя! — Он назвал. — Звание! — Тоже назвал. — Территориальное управление?

— Я не из территориального управления!

— Главное? Округ?

— Не совсем. Мы прикомандированы к комитету по цензуре департамента…

— Молчать!

— Он, — констатировал кто-то сбоку. Сеньор не видел кто — лежал лицом вниз, да и голоса всех бойцов через микрофон звучали одинаково.

— Грузим!

— Но я ничего не сделал! В чём меня обвиняют!..

Сеньор попытался сопротивляться, снова получил по рёбрам, уже чувствительнее, после чего его подняли за подмышки двое бойцов и засунули в открывшийся люк резво подскочившего «либертадора» с логотипом специальной полиции.

В салоне его положили на пол, заведя руки за голову. На сидения справа и слева уселось по бойцу — конвой. Оружие на него не было на него наставлено, но сеньор прекрасно чувствовал, оно рядом.

…И только сейчас он понял, что было не так в школе, когда с ним столкнулась девочка-скрипачка. Он не чувствовал в кобуре на поясе своего пистолета. Там, в кобуре, что-то лежало, некий груз… Что-то вроде металлического цилиндра похожего веса… Но по форме это точно был не игольник.

Некая малолетка, очевидно, воровка, мимикрируя под ученицу школы искусств, имитируя случайное столкновение, его выкрала, чтобы он, случись что-то непредвиденное, не смог открыть по напавшим огонь. Он НЕ СМОГ БЫ, не успел бы, но ведь заранее нельзя быть уверенными в таких вещах!

М-мать! Кто эти люди? Куда же он попал?

Ехали не долго, минут двадцать. Он пару раз попытался задать конвоирам вопрос, но те не отреагировали. Когда же начал твердить им, что тоже гвардеец, и это незаконно, один из них его грубо оборвал:

— Заткнись, падаль! — и ткнул в рёбра носком сапога.

После ехали молча, и слава богу, что не долго. Минут через пять машина остановилась, а ещё через минуту люка поднялись.

— Где… Что вы…

Сказать слова ему снова не дали. Аккуратно, без излишнего насилия, вытащили из машины и поставили на землю. Перед ним стоял тот, кого сеньор про себя окрестил условно старшим, кто отдавал приказы при похищении — он ехал в другой машине. Постояв и посмотрев на него, старший скомандовал:

— Пошли!

И они пошли. Пошли парни в доспехах, держа его навесу под мышки.