К востоку от Эдема

– Абра, подержи, пожалуйста, книги. Надо воротничок расстегнуть, а то голову отрежет. – Кэл нащупал крючки и вздохнул с облегчением. Он взял книги у Абры. Высокая пальма перед домом Берджесов гнулась под ветром, и ее разлапистые листья с треском колотились друг о друга, а у закрытых дверей кухни протяжно, истошно мяукала кошка.

– Не получится из тебя хороший солдат, – заметила Абра. – Чересчур ты самостоятельный.

– Это мы еще посмотрим, – сказал Кэл. – На что он способен, наш старый Краг-Йоргенсен? Только дурацкие упражнения придумывает. А вот если на самом деле понадобится и мне будет интересно, не хуже других буду.

– Пирожные были замечательные, – сказала Абра. – Я тебе одно оставила.

– Спасибо, попробую. Вот из Арона настоящий вояка выйдет.

– Да, настоящий, и к тому же симпатичный, во всей армии такого не найдешь. Когда поедем азалии смотреть?

– Только весной.

– Давай пораньше. И еды возьмем.

– Пораньше дождь может быть.

– Дождь или ясно – все равно поедем.

Абра взяла у него свои книги и вошла в калитку.

– До завтра!

Кэл не повернул к дому, а пошел дальше, в беспокойную мглу, мимо школы, мимо катка – крытой площадки с громыхающим механическим мелодеоном, и ни единого человека не было на льду. Старик – хозяин катка сиротливо сидел в будочке, задумчиво наматывая на указательный палец билетную ленту.

На Главной улице тоже не было ни души. Ветер гнал по тротуару обрывки бумаги. Из кондитерской Белла вышел полицейский Том Мик и зашагал рядом с Кэлом.

– Эй, солдат, застегнул бы воротничок, – заговорил он.

– А, это вы, Том, привет! Режет, проклятый.

– Что-то тебя последнее время не видать по ночам.

– Угу.

– Неужто исправился?

– Все может быть.

Том ужасно гордился тем, что умеет с самым серьезным видом разыгрывать людей.

– Похоже, зазнобу завел?

Кэл ничего не ответил.

– Слышал, будто твой братец годков себе надбавил и махнул в армию. А ты, выходит, у него девчонку отбиваешь?

– Выходит, отбиваю.

Тома разбирало любопытство.

– Уилл Гамильтон раззвонил, будто ты пятнадцать тысяч на фасоли заколотил. Верно это?

– Выходит, верно.

– Ты же малолетка еще. Куда тебе такую кучу денег?

– А никуда. Сжег я их, – ухмыльнулся Кэл.

– Как сжег?

– Очень просто, взял спички – и готово!

Том пристально посмотрел Кэлу в лицо.

– Поня-я-тно!.. Ну и правильно сделал. Бывай, мне тут заглянуть надобно. – Том Мик страсть как не любил, когда его разыгрывают. «Ишь, щенок паршивый, – пробурчал он, отойдя. – Шибко умный заделался!»

Разглядывая витрины, Кэл медленно брел по Главной улице. Интересно, где похоронена мать? Может, узнать и отнести ей на могилу цветы? Он усмехнулся. Странное желание – или он просто дурачит себя? Салинасский ветер надгробный камень снесет, не то что букетик гвоздик. Ему вдруг почему-то вспомнилось мексиканское название гвоздик, кто-то, кажется, говорил ему, когда он был маленький. Их называют Гвоздиками Любви, а ноготки – Гвоздиками Смерти. И слово какое-то гвоздистое, острое – claveles. Пожалуй, лучше отнести на ее могилу ноготков. «Я уже как Арон рассуждаю», – усмехнулся Кэл.

Глава 54

1

Зимняя стужа не отпускала. Уже давно прошли все сроки, а зима все тянулась – холодная, сырая, ветреная. «Во Франции палят из этих проклятых пушек, – толковали в народе, – а во всем мире погода портится».

Всходы в Долине были робкие, редкие, а полевые цветы так припозднились, что некоторые решили, что они не появятся вовсе.

Мы привыкли, что Первого мая, когда воскресные школы во всей округе устраивают в Алисале пикники, кусты дикой азалии, протянувшиеся там по берегам речки, уже стоят в полном цвету. Иначе и быть не может – так мы считали. Какой же это праздник без распустившихся цветов азалии!

Но в тот год Первое мая выдалось холодным. Ледяной дождь отбил всякую охоту к загородной прогулке. Прошло две недели, а в Алисале по-прежнему не распустилось ни единого цветка.

Кэл не мог знать, что погода так подведет его, когда приглашал Абру за город в пору цветения азалий. Ему было неудобно откладывать поездку.

Их «форд» стоял в гараже у Уиндхэмов на ходу; накачаны шины, два новеньких аккумулятора, чтобы сразу завести мотор. Ли должен был приготовить бутерброды и через день покупал особые булки, но потом это ему надоело, и он бросил.

– Зачем откладываешь? – спросил он Кэла.

– Я же обещал показать цветущие азалии.

– А как ты узнаешь, когда они распустятся?

– У нас в школе два брата учатся, Силаччи. Они оттуда. Говорят, еще неделю ждать, а то и дней десять.

– Смотри, как бы она вообще не лопнула, твоя вылазка.

Здоровье Адама постепенно улучшалось. Он уже шевелил левой рукой и начал понемногу читать, и с каждым днем – все дольше.

– Вот когда устаю, буквы расплываются. А так – прекрасно вижу. Хорошо, что я очки не заказал, от стекол зрение только портится. В жизни на глаза не жаловался.