К востоку от Эдема

– Одному мне? Нет, не хочу. Ведь можно сказать, что это наша общая заслуга.

– И то правда, – согласился Кэл. – Хотя стрела-то моя.

– Нет, не твоя.

– Взгляни на оперение. Видишь зазубринку? Это моя отметка.

– Не помню я никакой зазубринки.

– Не помнишь, и не надо. Я все равно скажу, что выстрел твой.

– Нет, Кэл, не надо, – с благодарностью отказался Арон. – Скажем, что стреляли одновременно.

– Ну, как хочешь. А если Ли заметит, что стрела-то моя?

– Скажем, что она случайно попала ко мне в колчан.

– Думаешь, он поверит? Ли решит, что ты врешь.

– Что ж, если подумает, что это ты попал в цель, так тому и быть, – беспомощно озираясь, сказал Арон.

– Просто хотел тебя предупредить, на случай если Ли заметит. – Арон вытащил из убитого кролика стрелу, испачкав оперение темной кровью, и положил к себе в колчан. – Неси добычу, – великодушно предложил он брату. – Пора отправляться в обратный путь, – сказал Арон. – Может быть, отец уже вернулся.

– Мы могли бы зажарить кролика на ужин и переночевать здесь, – заметил Кэл.

– Ночью слишком холодно, Кэл. Забыл, как продрог сегодня утром?

– Мне холод не страшен, – заявил Кэл. – Я его вообще не чувствую.

– Ну, утром ты дрожал как осиновый лист.

– Неправда. Это я тебя передразнивал, нарочно дрожал и стучал зубами как малое дитя. Хочешь сказать, я вру?

– Нет, я ссориться не хочу.

– Боишься драться?

– Нет, просто не хочу.

– А если скажу, что ты трус, назовешь меня вруном?

– Нет.

– Значит, ты и правда трус, так?

– Пускай буду трус.

Арон медленно побрел прочь, оставив кролика лежать на земле. У него был красиво очерченный нежный рот и широко поставленные глаза, придававшие лицу ангельски невинное выражение. Мягкие золотистые волосы сияли ореолом над головой.

Арон пришел в замешательство. Брат часто его озадачивал. Он понимал, что Кэл чего-то добивается, но не мог догадаться, какую тот преследует цель. Кэл оставался для него загадкой, и Арон не умел уловить ход его мыслей, всякий раз приходя в изумление от их неожиданных поворотов.

Внешне Кэл больше походил на Адама, с темно-каштановыми волосами, более крепкого телосложения, чем брат, шире в плечах, с такой же, как у отца, квадратной челюстью, с упрямым подбородком. Глаза у Кэла карие, настороженные, порой вспыхивают и тогда кажутся совсем черными. А вот маленькие руки не вяжутся с крупным телом. Пальцы короткие, тонкие, ногти изящной формы. Кэл относился к своим рукам исключительно бережно. Мало что могло довести его до слез, но порезанного пальца оказывалось вполне достаточно, чтобы он разрыдался. Не желая рисковать, он ни разу не дотронулся до насекомого или до змеи, а когда дело доходило до драки, подбирал с земли камень или палку.

Кэл смотрел в спину уходящему брату, и на его губах играла самоуверенная ухмылка.

– Арон, подожди!

Поравнявшись с братом, он протянул кролика.

– Возьми, – добродушно предложил он, обнимая Арона за плечи. – И не злись на меня.

– Тебе бы только подраться, – буркнул в ответ Арон.

– Да нет же. Я просто пошутил.

– Правда?

– Конечно. А теперь возьми кролика, и, если хочешь, пойдем домой.

На лице Арона наконец появилась улыбка. Он всегда испытывал облегчение, когда брат разряжал напряженную обстановку. Мальчики выбрались по крутому берегу в долину. У Арона правая штанина испачкалась кроличьей кровью.

– Вот уж все удивятся, когда увидят нашу добычу, – сказал Кэл. – Если отец вернулся, подарим ему кролика. Он любит крольчатину на ужин.

– Хорошо, – с радостью поддержал Арон. – И скажем, что добыли его вместе, и не важно, чья стрела попала в цель.

– Ладно, если тебе так хочется, – милостиво согласился Кэл.

Некоторое время они шли молча. Кэл заговорил первым:

– И вся эта земля – наша. Аж вон там, за рекой.

– Не наша, а отцовская.

– Конечно. Но после его смерти станет нашей.

Слова брата озадачили Арона. Ему такая мысль в голову не приходила.

– То есть как это после смерти?

– Все когда-нибудь умирают. Взять хоть мистера Гамильтона. Он же умер.

– Да, правда умер, – прошептал Арон. Однако он никак не мог понять, какое отношение имеет смерть мистера Гамильтона к живому и не жалующемуся на здоровье отцу.

– Его положили в гроб, вырыли могилу и закопали, – сообщил Кэл.

– Да знаю я. – Арону хотелось переменить тему разговора и подумать о чем-нибудь более приятном.

– А я знаю секрет, – вдруг объявил Кэл.

– Какой?

– Да ты проболтаешься.

– Ни за что, если ты не разрешишь.

– Даже не знаю, стоит ли говорить.

– Ну, пожалуйста, скажи, – умолял Арон.

– А точно не проболтаешься?

– Клянусь.

– Как думаешь, где наша мама? – спросил Кэл.

– Умерла.

– А вот и нет.

– Конечно же, умерла.

– Она сбежала, – заявил Кэл. – Я слышал, как об этом болтают люди.

– Врут, наверное.

– Точно сбежала, – заверил Кэл. – Никому не скажешь?

– Не верю, – сказал Арон. – Отец говорит, она сейчас на небесах.

– Очень скоро я тоже сбегу, – прошептал Кэл. – И верну ее домой.

– И что говорят люди? Где она?

– Не знаю, но обязательно отыщу.