К. Р. Баловень судьбы

Распоряжением министра просвещения все студенты здешнего университета уволены с представлением им права подать заявления о поступлении вновь. Не понимаю эту меру, одновременно карающую и виновных – меньшинство – и правых, которых, несомненно, гораздо больше. Как будто министерство создано не для того, чтобы давать, а для того, чтобы отнимать просвещение!

Через несколько дней государь передал министру финансов С. Ю. Витте какую-то анонимку, в которой Сергей Юльевич был назван главным виновником возникших беспорядков среди учащейся молодежи: ведь именно Витте предложил не прибегать к крутым мерам по отношению к бунтовщикам, а провести всестороннее расследование причин случившегося.

Сам Витте предполагал, что анонимка – дело рук министра внутренних дел И. Л. Горемыкина.

17 марта именно Горемыкин провел совещание с министрами и начал свое выступление с того, что попросил Витте посоветовать, как быть с университетами. О том, что произошло дальше, рассказывает великий князь:

Витте, сильно раздраженный анонимкой… резко ответил, что незачем к нему обращаться за советом, что он выдает финансы, а что если надлежащие министры не знают, что им делать и как управиться с учащимися, да еще во всех этих брожениях непременно хотят найти политическую подкладку, то лучше всего закрыть все учебные заведения. Не приняли ли эту злую иронию за совет, которому надо последовать?

У Константина Константиновича очень тяжело в эти дни на душе, «сердце болит за бедную молодежь». Еще более расстроил его услышанный им разговор между кузеном Павлом и младшим братом Дмитрием. Павел утверждал: университетские непорядки – последствие политической пропаганды, и если в ближайшее же время не принять самых строгих мер, то можно дождаться повторения 1 марта 1881 года, то есть цареубийства.

Константина Константинович счел, что «этот тупой взгляд на современные дела» внушен Павлу генерал-губернатором Москвы великим князем Сергеем Александровичем. Сам К. Р. уже этому и не удивляется, хотя вопрос, поставленный Павлом, для него мучителен.

Недавно великий князь был у Витте. И целый час говорил с ним о студенческих беспорядках. Услышал от Сергея Юльевича ужасные подробности о произволе властей. Неудивительно, что сам он осуждает карательные меры, «высылки, аресты, применяемые направо-налево и притом бестолково». Лагерь противников министра финансов состоит из трех человек: К. П. Победоносцева, всем старающегося услужить И. Л. Горемыкина и министра народного просвещения Н. П. Боголепова. Они-то и сумели оказать влияние на Сергея Александровича, который и раньше был склонен преувеличивать политическую неблагонадежность многих профессоров и студентов, недаром ведь он то и дело пишет из Москвы «зажигательные письма»…

А Горемыкин – каков негодяй, усмехнулся великий князь, посылает к студентам своих соглядатаев, которые сеют среди молодежи волнения. Сам же он отдает приказ печатать и распространять «возбуждающие умы воззвания», а когда спровоцированные им меры приводят к беспорядкам в студенческой среде, нашептывает императору, что студенты высших учебных заведений – настоящие враги отечества и самодержавия… Как же в такой ситуации можно сохранять спокойствие?

События, связанные со студенческими волнениями, навсегда оставят горький след в душе Константина Константиновича. Но жизнь идет вперед, и в центре его внимания как радетеля за народное просвещение уже другие события. В России развивается книгоиздательское дело: появляются интереснейшие книги по разным научным дисциплинам, новые журналы для детей и юношества, которые представляют собой весьма занимательное чтение, стремительно увеличивается число земских и церковно-приходских школ.

На фоне всего этого великому князю удается в 1901 году добиться всемилостивейшего разрешения организовать съезд учителей Петербургского учебного округа, на который съехалось более двухсот делегатов. Конечно, правильнее было бы назвать это мероприятие курсами повышения квалификации, но, видимо, устроителям слово «съезд» кажется более внушительным и весомым. Недаром автор дневника с радостью пишет 8 августа: «Времена меняются, четыре года назад… министерство считало курсы вредной и опасной затеей, а теперь усердно им покровительствует».