К. Р. Баловень судьбы

В 1903 году к президенту Академии наук обратился за помощью виленский, ковенский и гродненский генерал-губернатор князь Петр Данилович Святополк-Мирский. В своей «Записке» он указывал, что считает не только своевременным, но и «настоятельно необходимым освободить латино-литовский шрифт от каких бы то ни было запрещений и стеснений, разрешить в России печатание этим шрифтом литовских книг и периодических изданий всякого рода». На этот раз Константину Константиновичу удалось воздействовать на правительство, и это нелепое ограничение было наконец отменено.

Несколько лет продолжалась и активная деятельность президента Академии наук, направленная на разрешение отмены существовавших ограничительных мер на издание Священного Писания на украинском языке. В 1904 году Константин Константинович выступил с инициативой на правительственном уровне отменить этот запрет. Дважды он обращался с ходатайством к руководству министерства внутренних дел, но дело сводилось к элементарным отпискам – чиновники отвечали, что эту проблему можно рассматривать «только с точки зрения религиозной, а также филологической». После этого великий князь обратился в Святейший синод с просьбой разрешить издание Евангелия на украинском языке в переводе Ф. С. Морачевского. Увы, просьба его так и не была удовлетворена.

Но президент Академии наук решил не отступать. 11 февраля 1905 года он обратился с письмом на имя председателя Комитета министров С. Ю. Витте, в котором просил его «повергнуть через Комитет министров на благоусмотрение его императорского величества ходатайство мое об отмене всех ограничительных мер по изданию Святого Писания на малороссийском наречии». Сергей Юльевич действовал быстро и решительно. 14 февраля он отправил великому князю письмо, в котором пригласил его на заседание Комитета министров 15 февраля для участия в обсуждении этого вопроса. На следующий же день дело было наконец решено положительно. Не вызывает сомнений то, что подобной оперативности способствовала и зревшая в России революционная ситуация.

Правящие круги, при всем своем стремлении реформировать существующий строй, все же главной задачей считали сохранение Российской империи. Отсюда – и всевозможные охранительные меры, подчас просто бессмысленные. Но ведь Академия наук была государственным бюджетным учреждением, во многих отношениях зависящим от правительства. Поэтому позиция, занятая в данном случае академией и ее президентом, несомненно, заслуживает уважения.

Российские ученые во главе с августейшим президентом немало способствовали развитию и повышению уровня просвещения и образования. Но особую тревогу у них вызывало тяжелое положение в стране с женским образованием. Проблемы в этом вопросе накапливались десятилетиями, и к концу XIX века отставание России от ведущих западных держав стало вопиющим. Константину Константиновичу довелось столкнуться с этим неприятным фактом еще в самом начале своего президентства.

В сентябре 1889 года к нему обратился с письмом саратовский губернатор генерал-лейтенант А. Косич, который просил великого князя содействовать возвращению в Россию своей родственницы – ученого с мировым именем, талантливого математика Софьи Ковалевской. Получив в Германии образование и степень доктора философии, она в течение нескольких лет после возвращения на родину не могла найти работу по специальности. В ноябре 1883 года она вынуждена была уехать в Швецию, где вскоре стала профессором Стокгольмского университета.

Такая ситуация была, к несчастью, весьма характерна для России.

Константин Константинович, желая помочь светилу отечественной науки, обратился за консультацией к академику П. Л. Чебышеву, который, как он знал, поддерживал научные и дружеские контакты с Софьей Ковалевской. Но академик разъяснил в ответном письме великому князю, что, в соответствии со всеми действующими уставами учебных заведений Российской империи, С. В. Ковалевская, будучи женщиной, могла стать профессором лишь на Высших женских курсах. Естественно, при наличии там подобного рода вакансии. П. Л. Чебышев подчеркнул, что это «единственное для нее доступное» место во всей России. Но ведь в столице Швеции Софья Васильевна занимает очень важную и почетную должность – гораздо выше той, на которую может рассчитывать на родине! Поэтому вряд ли она вернется домой…

К великому сожалению, старый академик оказался прав. Софья Ковалевская так и осталась до конца дней на чужбине, отдав без остатка свой талант Швеции, а не России.

Драматизм ситуации заключался в том, что даже августейшему президенту Академии наук было не под силу решить вопрос о ее окончательном возвращении на родину. Но он сделал все, что мог: всячески способствовал тому, чтобы 2 декабря 1889 года С. В. Ковалевская была избрана членом-корреспондентом Императорской Академии наук по Физико-математическому отделению. В соответствии с академическим уставом ей было присвоено звание «иностранного члена-корреспондента».