К. Р. Баловень судьбы

Заботился великий князь Константин Константинович и о научных занятиях ученых, трудившихся в разных регионах страны, оказывая им не только научно-методическую помощь, но и материальную. Пример тому – выделение в январе 1900 года 470 рублей для выдающегося русского ученого К. Э. Циолковского, жившего в Калуге. Деньги предназначались для проведения им опытов, связанных с изучением сопротивления воздуха. 22 марта 1900 года на заседании Физико-математического отделения, проходившем под председательством президента, был зачитан ответ К. Э. Циолковского: он благодарил коллег за «знак доверия» и обещал закончить проводимые им опыты к осени 1901 года. Тогда же, подчеркивал ученый, он представит в Академию наук их описание, чертежи, таблицы и фотографии.

Такие живые, демократические связи с учеными, жившими в глубинке необъятной страны, были характерны для многих академических учреждений в описываемое время. Благодаря усилиям великого князя, направленным на распространение просвещения в широких народных массах, в настоящую исследовательскую работу нередко вовлекались и местные ученые, которые становились полноправными коллегами столичных академиков. Следует признать: совсем не случайно академик А. Измайлов назвал Константина Константиновича «человеком призвания» на посту президента Академии наук.

Глава шестнадцатая Несбывшиеся надежды

В течение многих лет каждый день великого князя Константина Константиновича был расписан буквально по минутам. Служба, многочисленные обязанности на посту президента Академии наук, обязательное посещение великосветских приемов и встречи с деятелями культуры, занятия поэзией, художественным переводом, игра на сцене, многочисленные путешествия по родной стране и миру, разраставшаяся год от года семья, наконец… Но хотя он и сторонился политики, всегда живо откликался на общественно значимые события, происходившие в России.

…Во второй половине XIX века студенческие волнения в Российской империи случались нередко. Но настоящая эпоха «бури и натиска» началась в 1899 году.

8 февраля студенты Санкт-Петербургского университета устроили акцию «против присвоения ректором функций полицейской власти»: во время проведения традиционного годичного акта ректора В. И. Сергеевича встретили свистом, шумом и криками, не дав ему произнести ни слова. По окончании мероприятия толпа студентов высыпала на Университетскую набережную, однако все выходы с нее были перекрыты полицией. Возбужденные молодые люди стали кидать в полицейское оцепление снежки, после чего эскадрон конных городовых врезался в толпу, опрокидывая и топча студентов.

Весть о побоище распространилась по городу с быстротою молнии. На следующий день в университете состоялась сходка, на которой более двух тысяч человек проголосовали за закрытие университета до тех пор, пока правительство не даст гарантии соблюдения впредь прав человеческой личности. Вскоре к забастовке присоединились студенты еще четырнадцати столичных высших учебных заведений, в числе которых была даже Духовная академия. Позже к ним решительно примкнула и лучшая часть студенчества пяти московских и девяти провинциальных высших учебных заведений. В связи с этим в листовке организационного комитета Санкт-Петербургского университета от 4 марта 1899 года отмечалось, что, благодаря единению студенчества, «удалось в две-три недели добиться фактического закрытия всех без исключения учебных заведений России с их тридцатитысячным составом учащихся». Активисты забастовки подчеркивали, что подобная акция была «протестом против царящего в России произвола, единственную гарантию против которого мы видели в законе и его неприкосновенности».

Этим событиям, потрясшим страну, великий князь Константин Константинович уделяет немало страниц дневника. И что самое главное – он, крупный государственный чиновник, целиком и полностью на стороне учащейся молодежи.

В эти дни академики А. С. Фаминцын и Н. Н. Бекетов подают Николаю II письмо, в котором просят защиты для студентов, и умоляют великого князя устроить им аудиенцию у императора.

Константин Константинович тут же посылает их прошение царю. И вскоре приходит ответ: «Могу принять их завтра в 2 /₂».

Но письмо двух академиков, поддержанное великим князем, не возымело действия. Значительное количество студентов было выслано из крупных городов. Константин Константинович пишет, что эти высылки производятся «крайне бестолково, без достаточных оснований и безо всякой вины… Так больно и обидно!»

Но принятые властью репрессивные меры и проводимое по высочайшему повелению «всестороннее расследование причин и обстоятельств беспорядков» вовсе не содействовали ослаблению студенческого движения. Напротив, и в студенческой среде, и в обществе в целом зрели негодование и возмущение.