Изнанка

Люда, не оборачиваясь пошла еще быстрее, петляя по малознакомым улицам, и заходя все глубже в этот район, по инерции сжимая в кулаке эту бумажку. Чертова вежливость, почему нельзя было просто молча развернуться и уйти? Почему нужно было стоять истуканом, и выслушивать весь этот бред?

От быстрой ходьбы она запыхалась, и, просто остановившись посреди улицы, встала и прислонилась к дому. Странно, что в такую жару камни были прохладными. Деревьев на этой улице не было. Задрав голову вверх, можно пересчитать все облака на небе. И ни одно не перекрывает солнце. По этой улице, казалось, не ходили машины и людей тоже не было. Только из окна одного из ближайших домов было слышно, как работает телевизор.

Развернув листок, что ей всунула эта сумасшедшая, она прочитала пляшущие старушечьи буквы, написанные густо мажущей синей ручкой: «Гуси–Лебеди».

Что за бред, подумала Люда, сминая записку, и запихивая её к себе в карман. И быстро забыла об этом случае.

Глава 6. Комната страха.

Через два дня мама сказала, что уходит из дома. Отец выдавил из себя «Как знаешь», и вышел из квартиры. Потом позвонил из уличного автомата Люде домой, коротко сказать, что его не будет в городе несколько дней, и что деньги можно найти в спальне, в нижнем выдвижном ящике, там лежит достаточно.

Мама с улыбкой паковала вещи. Как в отпуск собралась. Крутила каждое платье перед тем, как отправить в чемодан. Напевая, сгребла трусы из синего шкафа с выдвижными ящиками, бижутерию вытряхнула из шкатулки прямо в пакет. Шкатулку оставила.

Собрала шампуни, и засунула в тот же пакет, где лежала обувь. Постояв в кухне, задумчиво водила головой из стороны в сторону, как радар, развернулась, и, ничего не взяв, пошла в гостиную. Насвистывая детскую песенку, она вернулась в спальню. Из комода достала красный блокнот, и словно очнулась.

Резко перестав напевать, она пристально посмотрела на Люду – А чего ты ходишь за мной по пятам? Что ты тут высматриваешь? – Люда стояла, прислонившись к косяку двери, и молчала.

–Что ты не можешь сидеть в одной комнате? Что ты таскаешься за мной? – Мама уже почти кричала.

– Мама, не уходи – Люда поджала губы изо всех сил, чтобы не расплакаться, но, втянув носом воздух, почувствовала мамины духи, и слезы покатились по лицу.

– Как вы мне все надоели! – Выдохнула мать, положила блокнот в свою сумку, подхватила ручку чемодана, и направилась в прихожую.

– Не уходи! – Люда преградила ей дорогу – Пожалуйста! – Почти пропищала она, хватая воздух ртом.

– Что, ножницы сейчас достанешь из кармана? – Мама почти сочувственно улыбнулась, плечом отодвинула Люду с прохода, чтобы огромный чемодан смог пройти, и молча вышла, не закрыв дверь.

Было ощущение, что она врезалась в метеорит. Да, именно в такой последовательности. Сначала разорвалось что-то внутри, а потом как будто потолок обрушился со всей силой. И всё здание легло, и города не осталось. Темная воронка, что металась всё утро внутри, наконец дошла до пика, и Люда разрыдалась, сидя у кровати в маминой комнате.

Когда наконец стало возможным дышать, Люда позвонила Катьке:

– Пошли погуляем?

– Не, меня не отпустят, мы будем окна сейчас мыть. Извини.

– Понятно. – Люда еще хотела что-то добавить, но не успела, на том конце провода громко бросили трубку. Она не видела Катьку всё лето, а та даже не спросила, как дела.

Город вмиг, за пару дней накрыло августовское марево. У заброшенных строек, поросших кустами, ныли цикады. Была суббота, и весь день она шаталась бесцельно по улицам, и случайно вышла к передвижному парку развлечений, что раскинули посреди старого парка. Ноги гудели от многочасовой прогулки. Самодельные, плохо сшитые шатры из красных и оранжевых полосок, с торчащими наружу нитками, и стертыми до дыр швами трепались ветром с громким, хлопающим трепыханием.

Шум за невысокой оградой усилился. Помимо визгов, смеха, тихой роящейся музыки, зазвучала неприятная веселая мелодия, шедшая от заработавшей, быстро вращающейся карусели, где видны были только взлетающие волнами одинаковые синие ботинки, или желтые и оранжевые сандалии. Люда посмотрела на свои черные пыльные осенние ботинки, и решительно подошла к старой картонной будке, что стояла тут всегда пустая, с обклеенными афишами стенками, как автобусная остановка для давно несуществующего маршрута. Сейчас там, нависая большой грудью на окно, стояла скучающая женщина, с белесыми бровями и рыбьими равнодушными глазами, сжимая в руках веер, подмокших со стороны её ладони тонких бумажных входных билетов.

– Можно мне один на вход? – Она протянула скомканную бумажку денег, что пролежала в кармане весь день.

– Фу, а мокрая-то какая! – Женщина поморщилась, взмахнув рукой, точно отгоняя мух, и обнажая темные круги под мышками на платье. – Тебе на какой аттракцион?

– А тут разве не за вход только заплатить надо?

– Нет, надо отдельно покупать на каждый аттракцион.

– А что у вас есть?

– Карусель, качели лодочки, комната страха, и липкая вата. – Тетка бубнила монотонно, но выбор был не велик, чтобы запутаться.

– А что самое интересное у вас?