Изнанка

Жар у Виталия усиливался. Борис дал ему пару таблеток парацетамола, пытаясь сообразить, каким образом помочь приятелю, если его состояние продолжит ухудшаться. Ничего путного на ум не приходило. Оставалось лишь надеяться, что у Марины на этот счёт есть хоть какие-то соображения.

Остаток ночи все пребывали в напряжении, ожидая, что в любую минуту может случиться ещё какая-нибудь трагедия. Утром гудящие звуки снаружи стихли, и Борис решился выглянуть в окно.

Песок возле периметра подрагивал и как бы накатывал на невидимую преграду, пытаясь пробить себе путь к зелёному дому. Борис глядел на это, затаив дыхание. Ему показалось, что песок сдвинулся, но нет, тот всего лишь всколыхнулся, как волна и отхлынул, а потом успокоился. Предположение Виталия оказалось верным. Этой ночью никто не погиб и не превратился в одного из сумеречных людей — похоже, даже Кеша — и потому безопасная зона оказалась нетронутой.

На песке снова появились слова, но буквы на этот раз были очень большие, и у Бориса создалось впечатление, что их прочертили со злостью:

«Чего вы ждёте, глупцы? Идите и убейте!»

Линии были глубокие, резкие. Указывающие в сторону светила стрелки тянулись вдаль на большое расстояние.

Борис уже собирался сообщить остальным хорошую новость, что пустыня не сдвинулась ни на сантиметр, но тут услышал встревоженный голос Капельки:

— Мама! Посмотри, что это?

Он раздвинул занавески и подошёл к девочке. Марина с каким-то хмурым недоверием вглядывалась в лодыжку дочери. Виталий протёр ладонями воспалённые глаза, спросил:

— Что случилось?

Борис обомлел, по его спине пробежал холодок. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять: случилась беда! На лодыжке Капельки темнели серые пятна — такие же, какие были у Маргариты и Валентины. Девочка заразилась!

— Нет, нет, — замотала головой Марина, посмотрев с надеждой сначала на Виталия, потом на Бориса. — Это ведь не то, о чём я думаю? Ну же, скажите, что это не то!

— Щиплет, — пожаловалась Капелька. — До этого просто чесалось, а теперь щиплет. Я думала, это просто синяк, а теперь заметила.

Борис вспомнил, как она рассказывала, что один из бесцветных схватил её за кроссовок и сорвал его с ноги. Выходит, он всё же коснулся кожи девочки. Марина полночи просидела с дочкой на диване в обнимку, не исключено, что и она заразилась.

Вот так удар!

И снова бледный человек оказался прав: их время на исходе!

— Мы должны что-нибудь сделать! — упрямо выкрикнула Марина. — Ну, пожалуйста, придумайте же что-нибудь? Виталя, прошу, у тебя всегда находятся идеи!

Но не для такого случая. Виталий растерянно глядел в стену, его губы подрагивали, под глазами темнели круги.

— Мама, мне страшно, — пропищала Капелька.

— Всё будет хорошо, милая, — с упрямой уверенностью заявила Марина. — Всё будет хорошо, мы что-нибудь придумаем.

Борис уже придумал. Он принял решение, причём, не колеблясь:

— Я иду в пустыню. Туда, куда стрелки указывают.

— Это ловушка, — простонал Виталий.

— Но ведь есть же хотя бы один процент, что нет? Я всё решил!

Бориса охватил странный трепет. Ещё вчера он и одного процента не допускал, а теперь слабый огонёк надежды снова загорелся. Нет, он заставил его загореться — всю свою злость на это направил! За Капельку и остальных было очень тревожно, но в то же время Борис чувствовал воодушевление, ведь у него появился план действий. Один процент. Это много. Чертовски много! Особенно когда стоишь на краю пропасти, смотришь в бездну, и нет никакой возможности сделать шаг назад.

Он кивнул, соглашаясь со своими мыслями.

— Мне нужно спешить.

— Ты правда сделаешь это? — Марина смотрела на Бориса изумлённо, как на ангела внезапно сошедшего с небес. А ещё от горя она плохо соображала. — Ты действительно отправишься в пустыню?

— Отправлюсь, — твёрдо сказал Борис. — И вот ещё что… пистолет пускай у вас останется на случай, если этот одноглазый урод вернётся, — он ненадолго задумался, а потом обратился к Марине: — Поможешь мне собраться?

— Да-да, конечно.

Они вышли из гостиной, проследовали на кухню.

— Я вот что хотел сказать… — Борис замялся. — Капелька будет меняться. Мы с Виталей видели, как это происходит. Рано или поздно она потеряет себя, её потянет в пустыню, как Маргариту и ты должна будешь её связать. Понимаю, она твоя дочка и…

— Я сделаю это, — перебила его Марина. — Мне ведь ничего больше не остаётся. А если и у меня эта зараза обнаружится и я начну терять себя, то попрошу Виталю меня связать. Он хоть и ранен, но, думаю, справится. И Боря… мы будем ждать тебя. Ты убьёшь эту тварь, обязательно убьёшь. Я просто отказываюсь верить, что после пережитых нами кошмаров всё должно закончиться нашей гибелью, — она обняла его и повторила: — Мы будем ждать тебя.

В небольшую спортивную сумку Борис положил две литровые пластиковые бутылки с водой и кухонный нож, которым намеревался убить бледного человека, а в крайнем случае, если всё пойдёт наперекосяк — перерезать себе горло. Проглотил две таблетки анальгина, чтобы унять боль в голове, после чего вернулся в гостиную.