Изменить будущее

Кунаев остановился. К моему удивлению он не успел запыхаться и дышал ровно.

— Что у вас ко мне, молодой человек? — Спросил он.

— У меня к вам разговор, товарищ первый секретарь цэ-ка. Удобно ли здесь? — Спросил я.

— А больше ни где и ни как.

— Не замёрзните?

— Это надолго?

— Есть три вопроса. Начну с наиболее важного.

Мы медленно шли по дорожке и по ней не шло и не бежало никого, что было невероятно. Хотя, скорее всего, очевидно.

— Первое. В ЦК КПСС имеется группа лиц, стремящаяся посеять рознь с советских республиках СССР и довести до гражданско-этнических войн. С этой целью, приходится признать, было инициировано уголовное дело против руководителей Узбекистана. Такие же дела готовятся и против других республик.

— Что это за группа? — Спросил Кунаев.

— Громыко, Горбачёв, Лигачёв, Лукьянов, Яковлев.

— Понятно. Не понятна цель…

— Про цель потом… Второе. Для проведения указанных и не только мероприятий на пост генерального секретаря КПСС изберут Михаила Горбачёва.

— Имелась договорённость, что после Константина Устиновича изберут Григория Васильевича Романова.

— Принято решение не сообщать о смерти генерального секретаря ни вам, ни Романову, ни Владимиру Васильевичу Щербицкому для принятия положительного решения на пленуме в пользу Горбачёва.

— Почему… кроме того, что вы сказали… Почему не желателен Горбачёв?

— Имеется информация, что премьер министр Англии Маргарет Тэтчер после смотрин Михаила Горбачёва в декабре 1984 года в Лондоне…

— Смотрин? — Удивился Кунаев.

— Смотрин! — Утвердительно сказал я. — Она сказала, что с Горбачёвым можно иметь дело.

— Понятно… Третье?

— Третье. Смерть генсека запланирована на начало марта этого года.

Кунаев остановился и уставился на меня.

— Кем запланирована? — Выдавил он.

— Врагами партии и государства, конечно. И мы опасаемся, что ничем не сможем помочь товарищу Черненко. Романова отослали в отпуск.

— У нас запланированы торжества. Традиционно на восьмое марта я здесь. С 21 по 23 — Наурыз мейрамы. Праздник Равноденствия. Алиева тоже не будет… Точно на март?

— Точно, — подтвердил я уверенно.

Кунаев помолчал, медленно продолжил движение и остановился.

— Вы сказали, «про цель потом»…

— Цель — вернуться к капитализму.

Кунаев рассмеялся.

— Это, молодой человек, не возможно!

Я ждал, пока он отсмеётся и, ожидая, смотрел на него спокойно и грустно. У меня на глаза стали наворачиваться слёзы. Он поперхнулся и закашлялся.

— Никто не верит… Да… Никто, кроме врагов… А враги делают всё, чтобы это случилось и продолжают дела своих ушедших соратников.

— Кхэ! Кхэ! — Откашлял Кунаев. — Есть конкретные фамилии?

— Куусенен. Про других говорить не буду. Не уполномочен.

— Да… Кстати… Кем вы уполномочены? Вы сообщили такие… предположения… Что я вынужден сообщить об этом…

— Дорогой товарищ первый секретарь, — начал я, — вы можете сообщить куда следует, но тогда, всё, что я сказал, случится с бОльшей степенью вероятности. А я, поверьте мне на слово, прошёл такую школу, что готов умереть прямо сейчас, при малейшей опасности задержания. И даже без каких-либо инъекций и оружия. По щелчку пальцев…

— Ну да, ну да… Что-то такое мне Клавдий Михайлович про вас и говорил… Он знает?

— Я не уполномочен…

— Ну да, ну да… Романов знает?

Я развёл руки.

— Вам требуется только прибыть в Москву десятого марта…

— Даже так? Именно десятого?

— Если случиться раньше, вас уведомят.

Кунаев потоптался и пошёл обратно.

— Я буду, — грустно сказал он, еле передвигая ноги. — Я буду в Москве девятого марта.

— Вы устали? — Спросил я.

— Я очень устал. Тяжёлый был месяц. А вы? Тяжело, наверное, знать будущее?

— С чего вы так решили? Что я знаю будущее?

— У вас были очень грустные глаза и вы плакали. Нельзя плакать от предположения. Плакать можно только тогда, когда точно знаешь, что будет и видел, что было. Вы видели… Не знаю, как, но… Видели! И не говорите ничего.

Мы уже дошли до фонтана.

— Вот и пробежались… — Сказал первый секретарь ЦК компартии Казахстана. — Полагаю, у вас повестка командировки исчерпана?

Я кивнул. Он подал ладонь для пожатия.

— Спасибо вам, Игорь Львович, — сказал он.

— Спасибо вам, Динмухамед Ахмедович.

— А мне за что?

— За понимание. За радушный приём.

Кунаев посмотрел на меня, не отпуская моей руки.

— Если бы не Клавдий Михайлович… Благодарите его… Счастливого пути. Полагаю, билет на самолёт вам покупать не надо?

— Не отказался бы и от билета, и от машины до аэропорта.

— Хорошо. Зайдёте завтра в комитет. К Амине Айдаровне. Машину пришлют. До свидания.

Глава восемнадцатая

Постепенно моя миссия подходила к финалу. Всё, что я наметил, я выполнил. Я сообщил, и главное, что мне поверили, о том, что намечается тихий государственной переворот. Поверили лица не последние в государственной машине и не побоявшиеся попытаться перехватить инициативу и помочь мне уведомить о готовящемся перевороте противную политическую силу. Что я и сделал с их помощью. Романова я предупредил, как и предлагал ранее куратор, прямо на его даче перед отъездом в отпуск. Щербицкого как-то предупредил Ивашутин.