Изменить будущее

Теперь осталось дождаться дня «Х» и, если всё пройдёт по нашему сценарию, тихонько смыться. Поэтому я улетел из Алма-Аты в тот же день, когда поговорил с первым секретарём. Билеты с открытой датой вылета обратно я брал ещё из Москвы на другой паспорт, взятый мной «бог знает когда» из Австралийского тайника.

Тайник я закладывал сам, но матрицей память о нём, вроде как, от меня закрыли на время. Только в критической ситуации, или по сигналу извне, например знаку в условленном месте, память ко мне должна была вернуться. Но я сразу убрал блокировку, реперную точку и сейчас воспользовался нужными документами.

Куратор, естественно, знал, какие паспорта я закладывал в тайник, и проследить моё передвижение смог бы, но в Москве я сел в поезд и за десять дней доехал до Хабаровска, а там, на попутках, до Владивостока.

К сожалению, другого выхода за кордон у меня не было. Только здесь у меня хранились фальшивые дубликаты морских документов и мой настоящий советский паспорт. Но они мне были не нужны.

* * *

— Привет!

Дядя Гена пожал мне руку.

— Привет, — ответил я. — Как дела?

— Нормально. Паспорт моряка можно получить у капитана порта.

— Хорошо.

— Ты уверен, что делаешь всё правильно?

— Я не уверен, что по-другому будет лучше. Я тебе не буду всё рассказывать, но за мной нет криминала.

— Я тебе верю, — сказал дядя Гена. — Ты обещал рассказать мне, как ты нашёл себе двойника?

— Это давняя история, — сказал я.

— Пива у нас ещё много, — сказал дядя Гена.

Мы сидели с ним в номере гостиницы в городе Находка. Он, как секретарь парткома крупнейшего в крае танкерного пароходства имел везде связи и не стесняясь пользовался ими.

Вот и сейчас он, приняв от меня условный звонок, заказал номер в гостинице на своё имя, купил чемодан пива и мы отмечали нашу встречу. У меня был чудесный дядька.

— История старая и правдивая, — начал я.

— Существенная ремарка, — усмехнулся Геннадий Николаевич.

— Приехали мы как-то на соревнования по самбо в Спасск Дальний. А мне ребята и говорят, дескать, здесь есть мальчишка очень похожий на тебя. Нам было тогда лет по четырнадцать. Смотрю, точно, почти один в один. Чуть полнее и пониже, а на лицо — вылитый.

— Вылитый Володька Трынкин… — Рассмеялся дядя.

— Вы-ли-тый…

Мы посмеялись. Настроение держалось хорошим, хоть мы слегка нервничали.

— Так вот… Парень оказался в моём весе и мы с ним боролись, и я победил…

— Конечно… Как же иначе… — Подначил родственник.

— Гадом буду…

Посмеялись снова.

— Я запомнил, что он из Лучегорска. И нашёл его, когда мне стало потребно.

— А паспорт?

— Схитил, — скривился я.

Дядя пошевелил в недоумении пальцами.

— А ему не надо?

— У него пока фальшивый… Но он ему и не нужен. Он работает на маневровом тепловозе. Дальше Чалданки не ездит. Только по удостоверению. Дом, огород, охота, рыбалка…

— Ну ты… молодец… Завтра получай паспорт и… Шуму, конечно будет, когда «он» не вернётся. Лишь бы морду лица не сравнили с твоей.

— Дядь Ген, ты не бойся, я тебя не подставлю. Все вернутся ты не переживай.

— Как так может получиться?

— Увидишь, — сказал я интонацией Аркадия Райкина и с кавказским акцентом. — О, кстати… Завтра Черненко умрёт…

Дядя Гена отнял бутылку пива от губ. Он не признавал бокалов, как и я.

— Ни хрена себе, «кстати»! — Выдавил он. — С чего вдруг?

Я пожал плечами и развёл руками.

— Наверное время пришло. Балель…

— Подожди ка… А какое завтра число?

— Десятое.

— Не-а, сегодня десятое…

— Как? — Всполошился я. — Включай телевизор срочно!

Дядя сидел ближе и руки у него были длинные, как и он сам высокий. Он потянулся рукой и щёлкнул кнопкой. В телевизоре показывали лебединое озеро.

— Пикздец, — сказал я.

— Ты откуда, узнал? Ты уже сегодня слышал да? Разыграл да?

— Разыграл, сказал я, — махнув рукой. — Вот теперь давай спорить, кто генсеком станет?

— Да что там спорить? Романов конечно! — Сказал Геннадий Николаевич.

— Что там спорить, что там спорить… — скороговоркой произнёс я. — Да-а-а… Что там спорить? Конечно, теперь уж точно Романов. По крайней мере, очень хотелось бы…

— Ты странно, как-то, споришь…

* * *

Одиннадцатого марта 1985 года Пленум ЦК единогласно избрал Генеральным секретарём Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза… Виктора Васильевича Гришина.

Глава девятнадцатая

Виктор Васильевич Гришин четыре раза надрезал огурец вдоль, но не до конца, и потом, пошинковал его поперёк, так, чтобы ломтики не были сильно тонкими. Кожицу Виктор Васильевич предварительно снял специальным импортным ножом. Зато лук генеральный секретарь нарезал очень мелко, а помидоры крупно.

Присыпав овощной салат мелкой солью и полив подсолнечным маслом, кулинар взял две столовые ложки, и аккуратно приподнимая ингредиенты, перемешал содержимое небольшого тазика.

Соль, овощи и масло создали насыщенный аромат и вызвали такое обильное слюноотделение, что Виктор Васильевич не удержался, зачерпнул ложкой смесь и отправил её в рот. Он любил, чтобы салата было много, и иногда ел его прямо из таза, но сегодня он ждал гостей.