Изменить будущее

— Юрий Иванович, вам не кажется, что с «Солидарности» начинается распад коммунизма в странах ОВД?

— Нисколько не кажется, товарищ генеральный секретарь… Мы наметили с польскими коллегами мероприятия по дискредитации движения. Лидер «Солидарности» Лех Валенса оказался бывшим сотрудником Польской Службы Безопасности. Они говорят, что бывшим. Мы нашли у нас в комитете рукописные агентурные сообщения, подписанные псевдонимом «Болек» и расписки в получении денег, относящиеся к периоду с 1979 по 1983 годы. Экспертиза доказала, что сообщения написаны рукой Валенсы.

— Вот даже как? — Удивился Гришин. — Получается, сами выкормили?

— Получается, что не только мы, — поправил Дроздов. — В том же обезличенном досье имеются документы контроля «Болека», в которых зафиксированы его встречи с представителями Британской разведки.

— Почему-то я не удивлён, — проговорил Гришин. — Совместные интересы?

Дроздов пожал плечами.

— Досье лежало в запечатанном конверте, а конверт сейфе руководителя комитета. Виктор Михайлович Чебриков, говорит, что его не вскрывал и получил от польских товарищей.

— Приняли дела?

— Принял, — вздохнул Юрий Иванович.

— Почему вздыхаете? — Удивился Гришин.

— У англичан есть поговорка: «Хвост виляет собакой».

— Это вы к чему? — Переспросил генсек.

— Сотрудники партии, правительства и наши резиденты, возвращаясь в Союз из-за границы, видят его отличие от капитализма и пытаются его перестроить. Вольно или невольно. Это я больше про аппарат комитета. Ну ведь не начинать же репрессии?

— Аппарат у вас, прямо скажем, разросся… Но… — Гришин остановил порыв председателя КГБ. — Но… Я не настаиваю на его огульном сокращении, но чистку рядов желательно бы провести. Более пятисот тысяч человек, это, по моему, перебор.

— Я разберусь, но, на сколько мне известно, численность значительно выросла из-за привлечения вышедших в отставку пенсионеров на должности внутренней резидентуры и штатных негласных сотрудников. Плюс подготовка кадрового состава на случай чрезвычайных ситуаций.

— Вы разберитесь, Юрий Иванович, разберитесь. И займитесь вплотную нашими любимыми Любимовыми и иже с ними. Диссиденты уже скоро по головам нашим ходить станут, а мы не чешемся. Пора, товарищи, нам менять нашу внешнюю политику на многовекторную. Что мы всё на запад, да на запад смотрим. Боимся чего-то их обидеть… Мы с министром обороны определились, Клавдий Михайлович?

— Нет ещё.

— А с начальником общего отдела центрального комитета?

— Тоже нет. Была у меня кандидатура, так наши товарищи упустили его… Найти не могут…

Боголюбов недовольно посмотрел на Ивашутина и Дроздова.

— Вы про того молодого паренька? — Спросил Гришин. — Да, ну, Клавдий Михайлович, это не серьёзно. Ему же чуть больше двадцати… Ни опыта ни стажа партийного…

— Если бы вы посмотрели ему в глаза, вы бы так не говорили, — тихо произнёс Кунаев. — Но он ведь… Э-э-э… Что-то вроде диверсанта? А, Юрий Иванович? Это ведь ваш протеже?

— Он специалист широкого профиля, — дёрнул плечами Дроздов. — Но я тоже против таких выдвижений. Резких выдвижений. Да и на своём профессиональном поприще он принесёт нам больше пользы. Я надеюсь.

— Мы надеемся, — слегка хохотнул Ивашутин.

— Вы нашли его? — Спросил Гришин. — Он же сбежал от вас? За кордон?!

— Да кто бы ему дал сбежать? — Сказал Дроздов, чуть скривив губы. — Тихо ушёл, а мы вслед за ним. Сейчас он официантом в Лондоне, как говорит наш юморист Жванецкий. Жалеет страшно…

— Уже жалеет? — Рассмеялся Гришин.

— Это я так шучу, Виктор Васильевич. Этот паразит женился на дочери пятнадцатого герцога Гамильтона, двенадцатого герцога Брэндона, графа Ангуса.

— Это который шериф Шотландии? Я читал досье… — спросил Гришин.

— Нет. Тот, который шериф — её дядя. Мы перепутали.

— Ничего себе вы путаете! — Возмутился Боголюбов. — Сравнили жопу с пальцем! Лорд лорду рознь.

— Торопились, — вздохнул новый руководитель КГБ. — Перепроверять было опасно. Опасались привлечь внимание. Как своих, так и британцев.

— И что он в Шотландии делает? Коров пасёт? — Спросил Кунаев.

— Почти, — вздохнул куратор.

Глава двадцатая

Я пас не коров, а овец.

Тесть решил, что его дочери и его будущему внуку полезен чистый Шотландский воздух, и мы после свадьбы в Эдинбургском замке уехали жить в родовой замок Леннокслав-Хаус в Хаддингтоне.

На свадьбе присутствовал муж королевы Англии Елизаветы II герцог Эдинбургский Филипп, вице-президент Эдинбургского университета, с которым мы, естественно, познакомились.

Во время представления меня папа-лорд сообщил герцогу Филиппу Маунтбеттену, что я обладаю паранормальными способностями, а именно, могу снимать головную боль на расстоянии нескольких метров. Лорд Гамильтон сообщил, что в этом удостоверился лично.

Как-то, будучи болен с похмелья, он страдал в нижнем зале Леннокслав-Хауса, сидя на диване. Похмелиться категорически отказывался, так как планировал сегодня испытательный вылет на каком-то учебном самолёте.

Я, видя его страдания, несколько раз прошёл мимо него и предложил пари. Он любил скачки и тотализатор.

— Что за пари? — Спросил будущий тесть.