Изгоняющий демонов

Очагов для приготовления горячей пищи насчитывалось около двух десятков, и они были разными. Главный из них — самый большой, изобретение древних ашшуров, — состоял из двух массивных каменных возвышений, где горел огонь. Они располагались на расстоянии примерно в две ладони друг от друга в нижней части и сходились кверху до узкой щели, на которую и ставили горшки или другую посуду. Остальные очаги были позаимствованными у Та-Кемет.

Часть из них представляла собой переносные цилиндры высотой чуть более двух локтей, в нижней части которых располагалась дверца для подачи воздуха и выгребания золы. Внутри находились решетки, на которые клали древесный уголь и (реже) дрова. В трех более массивных очагах были вмурованы большие котлы для приготовления супов. А еще возле окна стояли мангалы — невысокие керамические сундучки без дна, но с плитой, в которой имелись отверстия, куда сыпали уголь. Возле них постоянно торчали поварята, которые раздували огонь.

Несколько кухонных столов имели мраморные столешницы (они предназначались для приготовления изделий из теста и сладостей), а остальные — «мясные» — были дубовыми. Горшки, тазы, кувшины, сита, миски, ножи, поварешки и прочая кухонная утварь хранились на полках. Но дорогая посуда (царская) — для обедов и пиров — находилась в ведении эконома, который держал ее в специальной кладовой.

Топились царские очаги в основном пальмовым древесным углем. Собственно, как и печи на кухнях у вельмож и богатых купцов. Простолюдины и бедняки из-за дороговизны угля вынуждены были жечь в очагах солому, сухие кизяки и отходы сельского хозяйства.

Не меньше хлопот и суеты было в пиршественных залах. (Гостей пригласили столько, что в одном зале уместить всех не представлялось никакой возможности.) Длинные столы укрывали парчовыми скатертями, вышитыми золотыми и серебряными нитями, так называемыми «вавилонскими коврами». Они были столь большой цены, что их могли приобрести в личное пользование только самые богатые вельможи. В первом — главном — зале, где должны пировать наиболее знатные аристократы, вся посуда была золотая и серебряная. В других залах ее разбавили бронзой и медью, но яства везде были одинаковыми — чтобы никого не обойти и не обидеть.

В этот праздничный день (первый день; торжества должны были длиться неделю) царские повара перещеголяли сами себя. Они приготовили множество разных блюд, которые редко мог позволить в своей семье самый высокопоставленный сановник Земли Ашшур. И не потому, что это было дорого, а по той причине, что некоторые рецепты знал только ашшаф.

Особенно удался поварам киббех — мясной пирог с разнообразными специями, но без теста. Он просто таял во рту, а какой от него шел аромат! Или традиционная дохва из бараньих ребер — первое блюдо, а к ней обязательные пироги с поджаренной до золотисто-коричневого цвета мучной начинкой с маслом — мертохой. Под дохву можно выпить два рога самого крепкого вина, и желудок заполнится лишь на самую малость, а хмель ударит только в ноги, но не в голову. Что очень хорошо, так как идти никуда не нужно, и обязательно надо все попробовать!

Столы ломились от фруктов (некоторые были привезены с Финикии и Та-Кемет) и разных мясных вкусностей. Подали не просто обычные мясные блюда — окорока, различные колбасы, испеченные на костре тушки копытных, зажаренные гуси и утки под острым соусом, соления и копчения, крупные жареные акриды[109], начиненные дроблеными орешками, но и совсем экзотические, такие, к примеру, как приготовленные на вертеле тушканчики в меду.

А еще были трехцветные пироги с творогом и фруктами, пышные лепешки — гердайи, различные сыры, творожник-джаджиррун… Царский ашшаф такой выдумщик; наименование некоторых яств не знали даже истинные гурманы, а среди аристократов их было немало.

Все налегали на дорогие вина, которые были редкостью (они оказались выше всяких похвал) — красные, как кровь, халдейские, сладкие, сделанные из вяленого винограда, эламские, финикийские с толченым миндалем, медовые Та-Кемет и крепкие, многолетней выдержки, вина Земли Ашшур с запахом мяты… Взгляды пирующих услаждали акробаты, фокусники и почти голые танцовщицы. Звучала прекрасная музыка — тихая, чарующая, способствующая пищеварению.

Раб-шаке, главный виночерпий, ответственный за организацию пиршества, собрал со всех провинций Земли Ашшур лучших музыкантов, и они не подвели, играли просто божественно. Раб-шаке вообще был интересной личностью. Иудей по происхождению, он знал, кроме аккадского и арамейского, еще добрый десяток других языков. Нередко главный виночерпий помогал даже опытным таргумману — писцам-переводчикам, которые не отходили от иноземных гостей. А их было немало. Шаррукин хотел, чтобы все окрестные народы — как покоренные ашшурами, так и те, кого предстояло завоевать, знали о его мощи и богатстве.