Из записок следователя

– Ведь у нас потех и невесть сколько: в карты играем, вино пьем, ругаемся. Деньга бы в карманах была, а то хоть птичьего молока достанем. И веселье вдругорядь идет у нас знатное! Намеднясь бродягу привели. Прокурат! За гривенник подрядился целую ночь собакой лаять. Привязали его мы к «парашке», на четвереньки парень встал, да до бела света по-собачьему и провыл. Помощник (смотрителя) приходил: «Откуда, спрашивает, собака у вас взялась», а мы знай только смеемся: какой, мол, у нас собаке быть, знать, нечистый поселился. Веселье! Брюшки все надорвали смеямшись.

Так вот как-с, в остроге и веселятся, и смеются.

Познакомив читателя с образцами острожных забав, я должен сказать несколько слов и об острожных наслаждениях. Ад кромешный, представляемый нашими острогами, высказывается здесь больше чем в чем-либо другом. Острожные игрища, калеченье людей, как забава, ничто, невиннейшее занятие в сравнении со страшным развратом, притаившимся за острожными стенами.

Существование острожного разврата знают все приходившие в более или менее близкое отношение с каторжным людом, но все стараются игнорировать его. Те гуманные люди, что видят в разнообразных системах заклепов, в чтении душеспасительных книг и под глубоко охватывающих мерах универсальное средство для исправления человечества, что расточают дешевое красноречие в описаниях пороков, свойственных острожникам и в пагубном действии этих пороков на новобранцев, обходят все вопросы об острожных наслажденьях; стыдливость и боязнь замарать свои свежие перчатки удерживают их от прикосновения (не говорю уже об анализе) к отвратительной грязи. Но, боже мой, мы хотим очистить местность от губительных миазмов, мы устраиваем вентилизации, и в то же время мало того что обходим самую страшную помойную яму, из которой густым столбом ежеминутно поднимается ядовитый, все отравляющий смрад, из-за того что нечистоты этой кладки слишком отвратительны, слишком мерзки, из-за того, что очистка ее потребует огромной и совершенно новой работы, мы еще своим молчанием прикрываем ее, стараемся уверить себя, что эта яма – плод нашей фантазии. Но неужели, подбирая соринки, сметая крылышком пыль с громадного зданья, мы достигнем каких-либо результатов, неужели сумма здоровья увеличится?

Не надо быть ни опытным, ни ученым физиологом, чтобы, взглянувши на эти зелено-грязные острожные лица, на эти преждевременно потускневшие глаза, на эти рыхлые, ослабевшие мышцы, чтобы догадаться, в чем скрывается один из главных источников всего этого, чтобы понять, что за болезнь разъедает эти когда-то здоровенные организмы; но чтобы составить себе полное понятие о видах и размере гнуснейших, самых противоестественных пороков, господствующих в острогах, надо хорошо познакомиться с их внутренним бытом. Для поддержания острожного разврата горючий материал всегда находится в изобилии, есть все благоприятные для него условия. Укажем на некоторые из них.