Из записок следователя

Из черноозерского леса Воротилов и Малышев, бросивши на произвол судьбы чижовских лошадей, пешком пошли до ближайшего села и наняли возчика. У жены Малышева была прижита еще до брака с кем-то дочь, Анна Михайлова, выданная в замужество за мещанина Навожина, город Д., где жили Навожины, лежал на пути к местожительству Малышева, а потому в нем-то и остановились Малышев с Воротиловым. Навожин нанимал отдельную хату, сам он во время приезда грабителей был в кратковременной отлучке из города – оставалась одна только жена его. По словам Воротилова, прибывши в Д., они сначала два дня пьянствовали, отдавши предварительно деньги на сохранение Анне Михайловой, а потом приступили к дележу. Дележ происходил в бане: сколько можно судить по рассказу Воротилова, ему из награбленного досталось всего тысяч девять-десять, стало быть, львиную часть захватил себя Малышев. При дележе постоянно никто не присутствовал, но в баню не раз входила Анна Михайлова, и хотя ее высылали вон и она, осердясь, уходила, но потом снова возвращалась; по словам Воротилова Анна Михайлова знала об убийстве Чижовых в первый день по приезде, ибо, напившись пьяным, Малышев, не остерегаючись, рассказал, как было дело и отдал ей деньги. На третий день после дележа денег приехал в город Навожин и стал просить (как надо предполагать, он был предупрежден женой о доставшемся богатстве) у Воротилова денег на наем рекрута. Воротилов дал ему сначала пятьсот рублей, но Навожин пристал еще неотступнее, угрожая в противном случае донести обо всем начальству, вследствие чего Воротилов дал еще четыреста рублей. Кроме того, Малышев дал Навожину на покупку дома или что-нибудь подобного полторы тысячи… Что за расчет был Малышеву и Воротилову дать участниками награбленного лиц, почти совершенно посторонних, неизвестно, но насколько можно было судить из слов Воротилова, они боялись на месте жительства Малышева «встречи с куриным барином». Как мы увидим ниже, Воротилову не удалось избежать этой встречи. Таким образом учасниками в преступлении или, по крайней мере, в последствиях его являлись прежде всего три лица: жена Малышева и муж и жена Навожины. Первая из этих трех лиц умерла вскоре после спроса ее о местопребывании мужа, оставались два последних (сам Малышев скрылся неизвестно куда). Из всех денег, доставшихся на долю Воротилова, при поимке его нашли всего только шестьсот двадцать четыре рубля, остальные были спущены в короткий промежуток времени между убийством и поимкой.

Оговор Воротилова Навожиных в знании преступления и в участии при дележе награбленного оказался не напрасным: через месяц после Николы Навожин купил себе весьма порядочный деревянный дом, заплативши за него 1350 рублей, и в этот же промежуток поставил за себя рекрута. Такое появление денег у Навожина, до сих пор считавшегося за человека несостоятельного, привело в недоумение многих из его сограждан, но на все их вопросы об этом предмете он старался отделываться шуткой, уверяя, что им открыт клад. При обыске у Навожиных найдено четыре серебряных ложки с вензелями Ф.Ч., на ребенке Навожиных, недавно родившемся, надет был золотой крестик, по словам Воротилова, подаренный им Навожину при дележе и совершенно схожий с одним из найденных в шкатулке Чижовых.

Итак, к преступлению пригруппировались еще новые личности.