Из варяг в греки

– Не кручинься, завтрева вырвется. Не попросить ли Вадима, штобы словечко за тябе пяред Жданой замолвил. Глядишь ды, и отдали бы за тябе девицу. Вено-то собрал чай за няё.

– Вено, пусть и небогато, исть. Токмо Вадим сын от Любицы – младшей жонки Гостомыслу, а Ждане поди нихто и кликать нияк. Она-то и выпроводила яё в Изборск.

В разговор вмешался Драган:

– Усё одно княжеско роду, сговорятся поди.

Нечай с иронией произнёс.

– Ой ли.

По другую сторону костра в отдалении, вглядываясь в невысокие языки пламени, полулежали на войлочной подстилке Вадим и Воислав.

– По пути, я слыхал от Смешка, ишо Жирочка пропал. Лада мы познали на отмели. Нету ли о Жирочке известий? Може, родичам надать собщити.

– Жирочка давно тута, – удивился Воислав, – с купцами изборскими приплыл, он теперя в тиуны княжеские выбился. Мытником промышляить. Бегамши на днях по брегу. Гэта када торжище большо было, усё мыто от купцов собирал. Сёдни чё то пропал.

– Дык не он ли Лада приложил? – с задумчивым видом произнёс Вадим.

– А и то? Пошто яго мытником призвали, буквы не разуметь? Може он и приложил, – негромко отвечал Воислав. – Заутра отыщем, – добавил он после небольшой паузы.

16

Ты видел Новгород; ты слышал глас народа;

Скажи, Рогдай – жива ль славянская свобода?

А. С. Пушкин «Вадим».

Ночь выдалась тёмная и поначалу тихая. На дворе было: «хоть глаз коли». Верхушки могучих сосен и лиственниц порою шумели, навевая отголоски другой, неведомой человеку жизни. Из чёрной и зловещей темноты, обступившей небольшой лагерь князя Вадима со стороны реки, слышался лёгкий плеск прибрежной волны. Налетавший порывистый ветер нарушал установившуюся тишину и иногда даже заглушал голоса сидевших возле костра воинов. По всему выходило, что из-за ветряного вечера будущий день, а то и ночь могли разразиться ненастьем. Оставшиеся для охраны двое дружинников проводили последних собравшихся вокруг них местных жителей до дому и, оставив лишь небольшое пламя у костра, чтобы время от времени подкармливать всеядный огонь, вслушивались в порывы ветра да лёгкое потрескивание сучьев костра.

Дюжина крепких молодцов вывалилась из потайной дверцы с тыльной стороны княжеской крепости-кремника. Они выскользнули в кромешной темноте, у каждого правая рука была повыше локтя перехвачена белым лоскутком. Если лунный луч пробивался сквозь тучи, то он поблескивал на ножнах длинных кинжалов, либо на обоюдоострых мечах или кончике копья. Они на несколько мгновений остановились под стенами.

– Ты жа глаголил, што не дошло послание до Вадима? – вполголоса спросила высокая тёмная фигура молодым голосом у второй узкой тщедушной тени.

– Може, купцы донесли, почём мяне ведати, – ответила тщедушная тень.

– Лады, – качнулась высокая тень, и начала шептать окружившим её теням, видимо давая напутствие. Затем она исчезла в крепостной стене.

У костра двое воев, охранившие сон своих товарищей не успели даже вскрикнуть, не то что подать сигнал об опасности. Опытные и сильные руки, не знавшие никакой другой работы кроме профессионального убийства, с помощью длинных кинжалов сделали своё чёрное дело. Многие из тех, кто окружил небольшой лагерь Вадима, служили ещё Годославу. Когда-то они и их родители варили соль, пахали землю и жили в городе славян-ободритов Рерике. Пришли однажды даны во главе с Готфридом и окружили город-сокол. Выманили хитростью за крепостные стены Годослава и, расправившись с ним, несмотря на прикрывавшее город море и высокие берега относительно легко взяли оставшийся без предводителя город. Удалось спастись немногим. Умила едва успела на небольшой ладье, прижимая к себе юного Рюрика отплыть тогда из-под крепостных стен. Долгое время он, а также юноши и мужи, вырвавшиеся с боем из города, жили на острове Руяне, где их приютили жители Арконы. Они постигали азы военного искусства и собирали дань с купеческих судов на подвластном городу Варяжском море, продолжая почитать сокола, что был на гербе родного города и, кому сотни, если не тысячи лет поклонялось племя. Даже викинги, чтившие ворона, не смели совать нос на просторы Варяжского моря и стороной обходили воинов, почитавших сокола. У женской половины была своя доля обязанностей в их общей нелёгкой жизни. Но как только позвал соотечественников за собою Рюрик, многие из них, оставив на время мысли об отмщении данам, не колеблясь пошли за ним.

Сверкнул меч, вспарывая плотную ткань шатра. Вскочившие на ноги полусонные воины не успели схватиться за оружие, как на их головы обрушились обоюдоострые мечи. Вадим спал ближе других к центру шатра, и ему удалось выхватить из ножен свой меч и поднять с земли меч убитого дружинника.