Из меди и перьев

– Я к господину Лоренсу Гальва, – вежливо ответила Кая, кивнула садовнику. Ступени дома были крутые, она поднялась ко входу и ударила молоточком по двери. В доме тихо, только чьи-то шаги долетали до нее из окна. Она постучала снова и дверь отворилась. На пороге стояла девушка младше нее в простом однотонном платье, но из тонкого шелка. В ушах блестели сережки с дешевым и мелким жемчугом. На ее руках спал запелёнатый младенец. Во сне он шевелил ножками, девушка все старалась того поудобнее перехватить.

– Тихо, мой маленький, тихо, Эдвин, – шептала она, стараясь свободной рукой распахнуть пошире тяжелую парадную дверь. – Успокойся, малыш. Ох, вы бы знали, как я рада вас видеть! С утра ждем! – со всей сердечностью сказала она. – Я так долго ждала вас, почти что неделю. Рада, что вы освободились пораньше от ваших прошлых хозяев.

Кая с удивлением вскинула брови, посмотрела на девушку повнимательней. Молодая жена Ланса? Эберт рассказывал что-то об этом. Как же ее только звали? Вроде Одетта. Должно быть, так и есть. Играть так играть. Если учинять разбой посреди бела дня, то надо все делать по правилам.

– Госпожа Одетта, – почтительно проговорила она и склонилась в глубоком поклоне. Больше говорить было нечего. Кая не знала, ни за кого ее приняли, ни что делать с этой нечаянной свидетельницей. Она пришла сюда вырвать Лансу сердце и принести его сирину. Наличие в доме жены и ребенка существенно усложняло затею.

– Я так ждала вас, милая Гертруда. Знаете, как непросто сейчас найти няню ребенку? – продолжала щебетать девушка. По виду ей было от силы восемнадцать годков. – Я так рада, что семья Брудо вас отпустила. Проходите же, проходите в дом.

Она распахнула двери и пропустила Каю внутрь. Мягкий полумрак прихожей окутал ее. Было тихо. В доме кроме нее не было ни единой прислуги.

– Ланс, милый, она пришла!

Кая без труда вгляделась в мрачный коридор, оканчивающийся лестницей, улыбка пробежала по ее губам. Она сможет. Она сделает это. Кто потом поверит безумной девчонке с младенцем, что она увидала чудовище. Вот он, Ланс. Стоит так близко. Лишь подойти поближе и он никогда не поймет, что убило его. Сердце ее бешено колотилось и грозилось выскочить из груди. Это будет первый раз, когда она хладнокровно убьет человека. Первый раз, она примирится наконец-то с собой и собственным миром. Это убийство лишь маленький шаг к любви и покою. Ее примут тогда и не будет она одинока.

– Кто это? – Ланс был так похож на Эберта вблизи. Братское сходство никогда не было так заметно. Те же темные волосы, прямой нос, чуть надменно вздернутый подбородок, высокий лоб. Он был старше него, это верно, но семейную породу не скроешь. Те же глаза смотрели на нее и пару дней назад. Кая почувствовала, как быстрее забилось ее сердце. Обоих братьев ей выпало уничтожить. Ведь говорил он ей покончить со всей их семейкой.

– Гертруда явилась, мой муж, – девчонка прям точно светилась. Смешно, такая наивная кроха уже мать и жена. – Помнишь, я говорила тебе? Гертруда, служанка у наших соседей. Они нам ее одолжили на пару недель приглядеть за ребенком. Я наконец-то смогу прилечь и поспать!

Кая невольно оглядела пустые залы просторного дома. Везде была пыль, налет паутины, их ниточки свешивались с хрустальной люстры. Да, они были богаты прежде, но нищета давно уже протянула к ним свои руки. Оттого он и приходил к Эберту, писал все письма с просьбой о деньгах. Они распустили всех слуг, поняла тогда Кая, оттого здесь и пусто, как во вскрытой могиле. А старый садовник верно просто не захотел уходить, остался в семье, может, трудится за еду и ночлег. Интересно, сколько дней пройдет, прежде чем они потеряют и дом, и все остальное богатство? Корабли его потонули в Северном море. Еще долго в их доме не раздадутся смех и веселье.

Ланс подошел к ней и скептически окинул ее все тем же недоумевающим взглядом. Она нередко замечала его и у Эберта, когда тот не был еще околдован.

– Не слишком ли она тоща и мелковата для кормилицы-няньки? – произнес он, взглянув на жену. Кая вспыхнула. Ничего, добрый друг, дай только срок, думалось ей. Она лишь склонилась и потупила взгляд. Что ж неплохо, очень неплохо, что ее приняли за простую служанку. Так куда проще будет пробраться в их кров, в тишине и ночи оставить только тело без сердца.

– О, поверьте, – сладко проговорила она, не поднимая глаза. – Я справлюсь.

Девчонка свободной рукой с благодарностью сжала ее пальцы и улыбнулась. Кая почувствовала себя неуютно. Так неуютно, как когда смотрела в усталые, равнодушные глаза Сольвег, что верила любому ее слову с тихой усмешкой. Она посмотрела в простое, чуть глуповатое лицо Одетты. На ее золотистые кудри, на маленький красный рот, будто всегда в изумлении или радости приоткрытый. Кая знала, что та не знатного рода, простая горожанка из числа тех, что торгуют на рынке или подают пиво в трактире – по словам Эберта, Ланс никогда не был разборчив в девицах, да только на этой решил он жениться. Чем она так околдовала его, если не этим комочком в пеленках?