Иван Крылов

Забегая немного вперёд отметим, что с 1829 года Крылов – почётный член Петербургского университета. Это он-то, не то что университетов не кончавший, но даже обычной школы не знавший.

В 1812 году Крылов приглашён служить в Императорскую Публичную библиотеку Санкт-Петербурга (ныне Государственная публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина) сначала – помощником библиотекаря, позже – библиотекарем и заведующим Русским отделом. Крылов работал в Публичной библиотеке при директоре Алексее Николаевиче Оленине[49], который очень уважал и всячески поддерживал его.

Тогда же, в 1812 году, рождается знакомый многим почитателям Крылова его портрет работы малоизвестного тогда живописца Р. М. Волкова. Можно предположить, что Алексею Николаевичу Оленину в один прекрасный момент пришла в голову мысль создать портреты библиотекарей Публичной библиотеки. Иван Андреевич таковым был. Поэтому, когда в начале XIX века Волков запечатлел всех служащих петербургской Императорской Публичной библиотеки, в их числе оказался и баснописец.

Молодой, на сорок четвёртом году жизни, Крылов представлен в домашней обстановке. Он удобно расположился за письменным столом, закутался в свободный широкополый халат. В руках поэта перо, рядом лист бумаги. Как в таких случаях рассказывают музейные экскурсоводы, устремлённый вверх живой взгляд выдаёт работу мысли. Ещё несколько мгновений – и посетившая Крылова муза начнёт водить его рукой.

Позже Р. М. Волков станет профессором Академии художеств. А его портрет баснописца окажется в галерее замечательных людей П. М. Третьякова. Московский коллекционер выкупил его у внучки писателя, Н. К. Сназиной.

Дом Оленина, ставший тогда своеобразным «Домом писателей», Крылов почитал родственным для себя. Там его любили и даже баловали, как ребёнка, исполняя его зачастую странные привычки и прихоти. Иной раз это и баловством нельзя счесть – нормальные человеческие забота и внимание.

Фёдор Григорьевич Солнцев, живописец и художник-реставратор, архитектор и историк, академик Императорской Академии художеств, вспоминал:

«У Оленина Иван Андреевич бывал каждый день. После занятий в Публичной библиотеке, он отправлялся к Алексею Николаевичу, причём от самой библиотеки всю дорогу нанимал извозчиков и обыкновенно приходил пешком. Делал он это просто потому, что любил поговорить с простым народом. Раз как-то Крылов пришёл к Оленину очень усталый. Алексей Николаевич спросил его:

– Почему ты не скажешь, что тебе трудно ходить пешком?

И сейчас же написал графу Уварову записку, что вот-де, по тучности, Иван Андреевич очень мучится, приходя ко мне пешком из библиотеки, и потому следовало бы купить ему экипаж. Уваров представил эту записку, в подлиннике, государю и его величество повелел выдать Крылову 3000 рублей “на экипаж”. Иван Андреевич купил лошадь и дрожки».

Это если верить памяти Солнцева. Но у других лиц можно встретить иную арифметику: «…у него была пара прекрасных лошадей и самая модная откидная английская карета».

Помнится, у Некрасова в поэме «Кому на Руси жить хорошо» барыня в карете цугом по грибы ездила, четвёркой. Про Крылова пока такого не читал. Но кто знает, среди современных писателей и блогеров есть достаточно «размашистых» творцов.

Когда с годами он сократил до минимума свои выезды из дома, ограничения не коснулись единственно семьи Олениных и Английского клуба до последних лет его жизни.

Оставаясь человеком скромным, даже в осознании собственного великого таланта (во всяком случае, потомкам не дано узнать, как он сам расценивал свои блестящие литературные успехи), Крылов в одном из стихотворений высказал сердечную признательность А. Н. Оленину за отношение к нему. О существовании к кому-либо другому подобного признания в любви за авторством Крылова не известно.

На посланном Алексею Николаевичу в 1826 году экземпляре басен одного из изданий он оставил ему автограф (позже стихотворение было напечатано в «Северных цветах»):