ИВ. Тетралогия (СИ)

Именно с того момента события понеслись самым непредсказуемым, а для меня еще и парадоксальным образом. Оказывается, у соседей жил большой попугай, которого глава семейства, офицер Французского иностранного легиона, еще до войны привез из Африки. Мужчина умер пару лет назад от старых ран, а белый какаду стал любимцем дочери, и она очень к нему привязалась. И вот сегодня с ним случилась беда.

В отсутствие хозяев попугаю удалось открыть клетку, и любопытная птица через камин проникла в дымоход. Там он попытался взлететь или выбраться, но безнадежно застрял. Своими силами освободиться беглецу не удавалось, достать его тоже не выходило. Мать уже обратилась в полицию и к пожарным, но те велели воспользоваться услугами трубочиста. Сомнения вызывали методы работы этих специалистов, потому что вряд ли птица уцелеет после того, как ее протолкнут специальным ершиком или подденут крюком на тросе.

По словам хозяйки дома, появившейся на пороге, замурованный попугай истошно вопил, изображая несчастное приведение, вот расстроенная женщина и отправила ребенка на улицу, чтобы та не слышала пронзительных призывов мученика. Сроку она отвела ему до той поры, пока дочку не придется укладывать спать. Если какаду не удастся выбраться самостоятельно, останется только затопить камин, чтобы прекратить бессмысленные мучения птицы.

Услышав такое заявление, Эль пришла в ужас и тут же решила активно включиться в спасение пленника. Кто бы сомневался! Я едва подавил желание возвести очи горе. Взглянув на меня и поняв, что я не спешу что-то предпринимать, она предложила свою помощь:

— Давайте я попробую забраться и вытащить попугая. Я худая, но достаточно сильная, вполне могу пролезть.

Девочка тут же прекратила плакать и с надеждой уставилась на Эль, с тем же выражением взирала и отчаявшаяся вдова. Ну и ситуация, однако, жизнь полна сюрпризов. Я привык, что подобные житейские мелочи меня не касаются, и уж точно совсем не трогала судьба дурной птицы. Если воззвать к моей человеколюбивой стороне, то малышку, конечно, жаль… Хорошо, кривить душой не стану, слегка вызывает сочувствие. Но с другой стороны, куда проще внушить соседкам, что какаду они видели только на картинках, а в печном канале застрял голубь, с которым и разберутся соответствующие службы.

Мечты, мечты… Моя сердобольная сестренка уже выясняла у вдовы, не найдется ли у них на что сменить ее вечернее платье, в котором (ну надо же!) неудобно пробираться в узкую трубу.

Скрипя зубами в нарастающем раздражении, я мысленно представил, как внушаю бестолковой мамаше самой отправляться в дымоход, после чего все забыли бы о птице, так как спасение понадобилось бы дородной мадам, разделившей судьбу с питомцем. Эль не успокоится, а если я проявлю настойчивость и увезу ее, вечер будет испорчен.

Поэтому, приклеив на лицо картонную улыбку людоеда, я галантно сообщил, что, разумеется, мой долг прийти на помощь милым леди, и я беру на себя труд позаботиться о несчастном безмозглом узнике. Ибо всегда мечтал о подобном подвиге.

Не оценив сарказм, энтузиастка попыталась возразить, вроде того, что по комплекции ей будет легче, но я, конечно же, настоял на своем. Некоторым утешением служил ее восхищенный, благодарный взгляд. Раздевшись в соседской гостиной до нижнего белья, мысленно проклиная растяпу-вдову, ее покойного мужа и всех пернатых, я забрался в камин. Да уж, работа трубочиста явно не из легких. Как я ни буду стараться, а вымажусь с головы до пят.

Делать нечего, вверху надрывно орал страдалец. И как еще не охрип? Глубоко вздохнув, я подтянулся и втиснулся в устье камина. Руками цепляясь за кирпичи, покрытые лохмами сажи и отталкиваясь от них же пальцами ног, упираясь спиной в кладку, я пополз вверх. К сожалению, тут не было возможности воспользоваться вампирским прыжком или скоростью, помогала только сила.

Мне приходилось буквально продираться, оставляя на стенках клочья кожи, мешал широкий разворот плеч, коим наделила щедрая природа. Нос забивала пыль и копоть, горло раздирало от кашля, а вкупе с раздражением накатывала злая ирония. Не приведи господь, чтобы кому-то из коллег или знакомых стало известно, что Джори Ансело как распоследний Пер Ноэль-Дьявол-Его-Задери веселится. Отмыться от такой славы не удастся никогда. Еще один рывок, — и показался изгиб дымохода, из-за которого раздавались душераздирающие вопли. Последним усилием я подтянулся и схватил истеричного беглеца, начав спуск обратно.

Неблагодарная тварь вместо того, чтобы затихнуть и радоваться спасению, видно, решила дорого продать жизнь и вцепилась огромным клювом в мой палец. Я, конечно, парень терпеливый. Но когда почувствовал, как, дробясь, хрустнула косточка фаланги, едва не взвыл. Господи, каких же усилий мне стоило тут же не придушить негодяя или не размазать о стену, смешав воспоминания о нем с печной грязью.