История противостояния: ЦК или Совнарком

13 сентября И. В. Сталин в письме В. М. Молотову из Сочи впервые намекнул на готовность к снятию А. И. Рыкова, заявив, что «… центральная советская верхушка (СТО, СНК, Совещание замов) больна смертельной болезнью»[1281], и дав конкретные указания по организации травли специалистов в печати и атаке председателя Совнаркома на Совещании замов. Оговорка генсека о том, что подробности о «коренных мерах»[1282] в отношении советско-хозяйственного руководства он поведает по возвращении в Москву, свидетельствует о том, что И. В. Сталин предпринял разведку боем. К А. И. Рыкову в партии все еще относились с большим уважением, и И. В. Сталин хотел убедиться, что против такой комбинации не выступят те члены Политбюро ЦК ВКП(б), которые далеко не сразу поддержали его в схватке с Правыми. Наибольшие опасения вызывал К. Е. Ворошилов, который, однако, уже давно из прямолинейного луганского рабочего и лихого рубаки, под угрозой расстрела готового бросить вызов могущественному председателю Реввоенсовета Республики Л. Д. Троцкому, превратился в тонкого политика и, как мы бы сейчас сказали, холеного гражданского министра обороны. Не во всем покорного главе партийного аппарата, но слишком умного и интеллигентного (не удивляйтесь!), чтобы вовремя не отойти от проигравшего во внутриполитической борьбе А. И. Рыкова. Вопреки опасениям генсека, соратники, не исключая и К. Е. Ворошилова, выказали служебное рвение, предприняв сразу по получении сталинского письма – 15 сентября 1930 г. – «атаку» на оказавшегося в полной изоляции А. И. Рыкова и его специалистов в Политбюро ЦК ВКП(б). Результат зондажа превзошел все ожидания, и генсек тут же направил В. М. Молотову более решительное послание, в котором, похвалив товарищей за проявленную инициативу, настаивал на еще более широкой травле ответственных руководителей-хозяйственников, а также стоявших за ними А. И. Рыкова «и его компании»[1283] в СНК СССР. И. В. Сталин был рад дистанцироваться от травли оппонента и более не считал необходимым откладывать решительные действия до окончания очередного лечения на юге. «Нельзя больше терпеть эту гниль на советско-хозяйств[енной] верхушке[1284], – поучал В. М. Молотова генсек. – Если опять попытаются высунуться Рыков и К^о – бей их по лбу. […] Теперь щадить их – значит совершать преступление»[1285].

22 сентября генсек не преминул напомнить В. М. Молотову о необходимости «окончательного» решения «вопроса о советской верхушке» и одновременно «о руководстве вообще», поскольку «партийное и советское переплетены, неотделимы друг от друга». Конкретные предложения: освободить А. И. Рыкова и В. В. Шмидта (оба были поставлены в свое время на ответственные посты в Совнарком В. И. Лениным) и «разогнать весь их бюрократически-консультантский аппарат»; поставить на пост председателя СНК и СТО СССР самого В. М. Молотова для установления «полного единства советской и партийной верхушек»; превратить СТО СССР «из органа болтающего», коим он стал после событий конца 1925 г., «в боевой и дееспособный орган по хоз[яйственному] руководству», сократив число его членов до 10–11 (председатель, два заместителя, председатели Госплана, ВСНХ и Реввоенсовета СССР, наркомы финансов, труда, путей сообщения, торговли и земледелия) [1286]; образовать при СНК «Комиссию исполнения» с «исключительной целью систематической проверки исполнения решений центра с правом быстрого и прямого привлечения к ответственности как партийных, так и беспартийных за бюрократизм, неисполнение или обход решений центра, нераспорядительность, бесхозяйственность и т. п.»[1287]; упразднить Совещание замов с предоставлением прав председателю СНК и СТО СССР совещаться со своими заместителями или иными работниками «по своему усмотрению».

Предложения были настолько масштабными, что И. В. Сталин назвал целесообразным «пока» обсудить «это дело в тесном кругу друзей» и «сообщить возражения»[1288]. Он небезосновательно[1289] предвидел возражения темпераментного Г. К. Орджоникидзе против создания «Комиссии исполнения» как инструмента по «оздоровлению [советских] аппаратов и борьбе с бюрократизмом»[1290] (в соответствии с духом поздних работ В. И. Ленина), а следовательно, структуры, параллельной возглавляемому старым товарищем и земляком И. В. Сталина Наркомату РКИ СССР. Соратники, по всей видимости, расценили полученное от генерального секретаря ЦК ВКП(б) предложение об обсуждении иначе, уловив в нем несуществующий намек на готовность генсека лично возглавить советско-хозяйственный аппарат.