История ошибок

Глас Господа прорезал небеса и землю и то, что между ними, и не было никого, кто бы ни услышал Его. А сказал он примерно следующее:

– Знайте же, что все религии лгут. Я никакой не благодетельный боженька, и уж тем более Я не справедлив. Знайте, презренные, что Я шовинист, и что более всего мне ненавистна женская природа. Просто я был благосклонен к Адаму и потому специально сотворил Еву ему на голову, чтобы он на собственной шкуре ощутил, какое это страшное наказание – женщина! А наказал Я Адама для того, чтобы он, наконец, стал чуть более благодарным и начал больше ценить общение со Мной. Вы не представляете, как сладостна Мне эта минута, когда все женщины мира от первой до последней пойдут прямиком в Ад, и там будут вечно страдать за свой гонор и мерзкий характер. И чтобы усилить их наказание я специально допущу в Рай даже самых грешных мужчин, чтобы эти дуры, наконец, осознали, где их место, и не вякали.

Мужчины ликовали. Особенно упивались происходящим те, кто еще в земной жизни заводил речь об онтологической несостоятельности женщин. Таких было много. И что удивительно – контингент собрался разношерстный. Были тут и Ницше со своей плеткой, и Шопенгауэр с партитурой Россини, стояло и просто откровенное быдло, которое всю жизнь использовало женщин только как станок любви. Но особенно выделялся один толстый поц с жидкой бороденкой, который скрестив руки на груди, самодовольно взирал на это шовинистическое бесчинство.

Внезапно ткань реальности порвалась как бумага, и из тьмы выступило Истинное Бытие, которое имело женское лицо. Мягкий материнский голос глумливо произнес:

– Знайте же, недалекие, что на самом деле тот бог, чей грозный глас вы только что слышали – ненастоящий бог, это просто мой говорящий попугай по кличке Ябалдаоф. Высшая Истина о божественной природе промелькнула на Земле всего лишь раз в фильме «Догма», и заключается она в том, что Бог – это женщина. И потому все обстоит ровно наоборот: Я ненавижу мужчин и благосклонна к женщинам. Так что, как сказал бы Бахтин о карнавале – все меняется местами. Теперь мужики прут в Геенну, а женщинам – добро пожаловать в дамский клуб «Эдем»!

Толстый поц с жидкой бороденкой заорал, как баба:

– Неееееееееееееет!!!».

Мякишев закрыл книгу. «Это самый идеальный гипертекст, который я когда-либо читал! Невозможно определить, какая реальность в этом тексте первична!», – подумал он и невозмутимо бросил книгу в камин.

10

Будучи человеком наблюдательным, Мякишев давно заметил, что Господь, организовывая этот мир, определил каждой твари по паре. И как бы ему не претило именовать себя тварью, он все же ясно осознавал свою в крайней степени острую потребность в паре. Почему по этой проклятой земле я хожу один как неприкаянный, в то время как кругом, куда ни глянь толпы мясных машин, которых назвать людьми и язык-то не поворачивается, давно обзавелись мягкими теплыми женщинами? Всякий раз задаваясь этим вопросом, Мякишев с грустью отмечал, что на самом деле глубоко внутри уже знает ответ, и ответ этот звучит весьма неутешительно. А дело заключалось в том, что Мякишев по природе своей был просто рано постаревшей привередливой брюзгой. Он был неподъемным увальнем, который постоянно причитал и сетовал, даже если явного повода к этому не имелось. Соответственно и его отношение к противоположному полу выстраивалось таким же образом. В любой девушке он находил недостаток, который в своем невротизированном воображении раздувал до невероятных масштабов, и этого становилось достаточно, чтобы тут же прекращать всякие попытки завязать знакомство. Однако умение обнаруживать недостаток в девице на расстоянии развилось в Мякишеве только с годами. В пору юности, когда он был преисполнен смелыми и наивными романтическими иллюзиями относительно себя и жизни, Мякишев, как придурок, следовал зову своего сердца и неизменно попадал впросак. Проходило слишком много времени, и он успевал глубоко увязнуть в ситуации, чтобы выйти из воды сухим. Поначалу ослепленный половым чувством, он всеми силами стремился познакомиться с объектом своей биологической страсти и не гнушался использовать даже самые пошлые методы, как то дарение шоколадок, вафель и прочей снеди (такого же рода). Но дорываясь до заветной цели, оказываясь на самом пороге алькова, где его маняще ждало вожделенное женское лоно, он останавливался и задумывался. Сомнения покрывали его обрыхлевший от полового инстинкта мозг. И будучи не в силах справиться с этими сомнениями в одночасье, он удалялся, оставляя свою разгоряченную пассию в одиночестве в окружении холодных шелковых простыней.