История Испании

Плач по погибшей Испании не был чем-то новым. Со второй половины XVII в. многие испанцы пребывали в уверенности, что слава нации осталась в прошлом и наступили времена длительного упадка. Либеральная историография середины XIX в. развила эту тему: открытие Америки не обогатило Испанию, а стало причиной ее обнищания. Лишенная лучших своих сынов, в оковах инквизиции, сбитая со своего естественного исторического пути амбициями иностранной династии, с безмолвствующими кортесами и бесправными городами, Испания не смогла воспользоваться потоками американского золота и серебра, а ее жители предались лени и безделью. Гражданские войны, деспотические правительства, безуспешные революции погасили искру патриотизма, загоревшуюся было во времена французского нашествия. Оставался только народ, и либералы надеялись, что именно народ, воспрянув, снова станет хозяином своей судьбы. Однако результаты «Славной революции» убедили политиков и писателей, что случайное внешнее влияние не является основным источником зла. И либерально-романтический рассказ об Упадке (Decadencia), на смену которому должны были прийти возрожденные свобода и прогресс, уступил место идеям дарвинизма в его социальном и эволюционистском толковании, объяснявшим упадок болезнью расы, неким злом, постигшим испанскую нацию и народ.

С начала 1890-х гг. упадок нации, вырождение расы — вот темы политических дискуссий. Тогда геолог Лукас Мальяда опубликовал трактат под красноречивым названием «Болезни отечества», выразившим сам моральный климат эпохи. Он заменил благодушное представление о природных богатствах Испании сожалениями о неблагоприятных географических условиях: наука доказала, что испанская земля была не столь богата и плодородна, как твердили всему миру испанские историки, включая Мариану[346]. На фоне подобных настроений катастрофический исход войны с США обострил уверенность в том, что именно олигархическая политическая система и касикизм привели гражданские свободы в Испании от кризиса к гибели. По словам Педро Дорадо, профессора университета Саламанки, война сорвала завесу, которая скрывала небытие Испании как нации и как государства: «Нет школ, университетов, администрации, парламента, кортесов, гарантий безопасности, территориальной целостности, флота, армии, дипломатии, пусть даже на первый взгляд все это имеется».

В обществе преобладали настроения неуверенности и смятения, которые вылились в многозначительную пассивность. Несмотря на общественный подъем, продовольственные бунты, движение Торговых палат, организованное по инициативе Хоакина Косты для того, чтобы создать нечто вроде политической партии национального единства, которая могла бы соперничать с двумя правящими партиями[347], создавалось впечатление, что большинство предпочитало оставить все так, как есть. Восстание военных, которого боялось правительство, так и не состоялось, карлисты в горы не ушли, а республиканцы оставили свои антимонархические призывы до лучших времен. Так что политическая система, казавшаяся на первый взгляд неустойчивой, вышла невредимой из кризиса конца века. В начале 1899 г. все оставалось на своих местах — не только режим, т. е. реставрированная монархия, но и либеральная партия, правившая с октября 1897 г.

Однако на словах все были сильны: все желали продемонстрировать свое стремление к возрождению Испании; по словам престарелого Хуана Валеры, царил «невыносимый и унизительный кошмар». К возрождению призывали политики, как консерваторы, так и либералы, которые в своих речах критиковали аморальность избирательной системы, проповедовали революцию сверху, разоблачали и обличали коррупцию на выборах и социальный вакуум, на котором была основана система Кановаса. О возрождении писала военная пресса, о том, что делом такого масштаба не должны заниматься «действующие дискредитированные политики» — в эпоху возрождения Испании «армия и только армия возьмет на себя этот плодотворный труд». О возрождении говорили публицисты, выявлявшие все болезни страны и предлагавшие рецепты решения всех проблем Испании: за Лукасом Мальядой, который поставил диагноз первым, последовала плеяда авторов «терапевтических» сочинений об отставании Испании, о несчастьях родины и о средствах их исцеления — Рикардо Масиас Пикавеа, Сесар Силио, Дамиан Исерн, Виталь Фите, Луис Мороте, Томас Хименес Вальдивьельсо.