Истории замка Айюэбао

— Ты был талантливым малым, сынок! Какая жалость, у нас ведь была возможность вместе выпить и хорошенько посидеть. Эх, слишком поздно мы познакомились! Как говаривали древние, «когда на пороге выросла трава и не даёт пройти, её вырывают, даже если это орхидея». И впрямь не твоя это была вотчина, ты попал в руки жестоких людей, и они тебя не пощадили. Я позабочусь о твоих родителях, будь спокоен. Убийц я накажу самым суровым образом, ты уж мне поверь, я слов на ветер не бросаю! Бедное дитя, прости меня. Ступай с миром. Я не сказал тебе, но я с первого взгляда понял, что мы могли бы стать добрыми друзьями, такими, которые могут говорить друг с другом обо всём на свете, невзирая на разницу в возрасте, вот только не успели мы…

Слёзы наполнили его глаза и заструились вдоль носа. Вытерев лицо насухо, он открыл дверь.

Вошли замдиректора и трясущийся мелкой дрожью начальник охраны. Его, дрожащего, Чуньюй Баоцэ не удостоил даже взглядом.

— Пошли, — бросил он заместительнице, и они вдвоём удалились.

— Вы, наверное, и не подозревали, какой это бойкий, ловкий юнец! Ему хватило пары фраз и нескольких взглядов, чтобы прелестная девчушка на него клюнула. Но до чего же мелочный: сделав своё дело, просто купил ей мороженое. А девочка уж так им увлеклась…

Замдиректора всё брюзжала и брюзжала, пока он не прикрикнул на неё:

— Много ты понимаешь!

Они всё шли и шли, пропустив несколько автобусов-шаттлов. Пройдя пять или шесть остановок, они дошли до небольшого озера вблизи холма. На ивах уже зазеленели листья. Они уселись на скамью под деревьями.

— Очкастый Кролик остался без родителей, его воспитывала старшая сестра. Он очень виноват перед своей семьёй. — Любуясь озером, замдиректора распереживалась.

Она хотела предложить ему выделить семье убитого немалое денежное пособие, но Чуньюй Баоцэ опередил её и назвал ещё более крупную сумму, чем немало её удивил.

— Я не ослышалась? Но… почему?

— Потому что он был талантлив, а ещё — потому что любил спорт.

Отослав заместительницу, он долго сидел на берегу озера в одиночестве. Нестерпимое горе затопило его душу слезами — казалось, ещё немного, и они переполнят его утробу и польются через край. Он понимал, что дело не только в смерти Очкастого Кролика. Ему вдруг вспомнилась та тёмная ночь в Лаоюйгоу, провонявшее помещение со старым жёрновом. Он вновь увидел седые волосы бабушки под дикой цедрелой. Прикрыв глаза, он поднял голову, обратился лицом к западным холмам и про себя застенал: «Учитель, эту обитель я подготовил для дядюшки Ли, чтобы он мог провести там старость, но он побрезговал здесь жить и уехал…» Он говорил это, и слёзы струились по его лицу.

На берегу озера показался секретарь Платина. Завидев хозяина, он махнул ему рукой и заспешил к нему. Чуньюй Баоцэ спросил:

— Что-то случилось?

— Замдиректора в спешке забыла вам доложить и попросила меня передать, что какое-то время назад на побережье арестовали нескольких человек.

— Что? Даже так? Скольких арестовали?

— Не знаю, она не сказала.

Чуньюй Баоцэ растопырил пальцы:

— Скажи ей, пусть она… хотя нет, пусть Подтяжкин явится сюда на озеро, бегом!

Спустя двадцать минут на берегу с характерным хрустом припарковался чёрный автомобиль. Подтяжкин с большим чёрным портфелем под мышкой вылез из машины. Ноги его задрожали, едва он коснулся земли. Тяжело дыша, он встал перед Чуньюем Баоцэ:

— Вы меня вызывали?

Взгляд председателя Чуньюя упал на остроносые кожаные туфли внука, и он подумал, что это самые уродливые туфли из всех, что ему доводилось видеть. Сдерживая отвращение, он обратился к Подтяжкину:

— Я же велел тебе прибежать бегом.

— Я и подумал, что это очень срочно.

— Тебе надо избавиться от своего свиного брюха, а то так разжиреешь, что «Лицзинь» придётся продать последнюю рубашку, чтоб тебя прокормить!

Жидкую шевелюру Подтяжкина разделял пробор; от его причёски Чуньюй Баоцэ пришёл в уныние. Не в силах больше сдерживаться, он, повысив голос, грубо спросил:

— Ты в курсе, что в деревню приезжали?

— Вы про побережье? Нет, моя зам говорила соответствующему отделу, чтобы этой весной рабочую группу больше не посылали.

— А я тебе говорю, там людей арестовали! Они схватили людей!

Подтяжкин заохал;

— Мы не планировали, это случилось спонтанно. Дело было так: с двумя соседними деревнями мы всё уладили, жители поставили подписи; но недавно обнаружилось, что кое-кто, сговорившись, втихаря обратил ситуацию в свою пользу, а это уже дело серьёзное! Если бы мы вовремя не пресекли диверсию, все последующие этапы потерпели бы фиаско! Цзитаньцзяо мы лишь задели мимоходом…

— Ты в этом участвовал?

— Я… Ну, я об этом знал.

— Так чего же мне не доложил? — взревел Чуньюй Баоцэ.

— Вы уехали на остров, на праздник…

— И замдиректора согласилась на такие меры?

— Она узнала задним числом. К тому же это её не касается.