Истории, в которых точно кто-то умрет

— Может, разделимся на две группы? — предложил я. — Мы пока ничего о них не знаем, а встретиться, будучи в меньшинстве, со стаей, пережившей без потерь столько охот…

Еще некоторое время поспорив и едва не перейдя на личности, решили, что группа из меня, Барона, Атланты и Марка пойдет на восток, два следопыта и арлекин — на запад. Мой друг свернул карту, и тут все заметили, что безразличный к тактическому планированию Королевские Подштанники уже довольно далеко ушел на север.

— Э-э-э-э-эй! — крикнул Брусничка. — Какого черта?!

Обернувшись, циркач игриво помахал нам взявшемся из ниоткуда кружевным платочком, вытер несуществующие слезы и скрылся за деревьями.

— Вот так сюрприз! Кто бы мог подумать, что клоун не станет следовать плану и что-то учудит, — хмыкнул Лекскс.

Чтобы вновь не заводить долгих обсуждений, было решено разделиться так же, как и собирались до ухода арлекина, и незамедлительно встретиться, как только кто-то найдет свежие следы. Пользуясь своим положением все-таки-друга, я не дал Барону Брусничке разглагольствовать о не самом эффективном составе групп, но не смог удержать его от попыток взять со следопытов слово, что те будут тише воды и не полезут на рожон. При этом он выяснил кое-что о своей матери и выслушал совет впредь учить жизни только Красных Шапочек.

Атланта занялась налаживанием связи. Как и любой зараженный, я нашел силы справиться со своим проклятьем в церкви, и история обязывала меня с недоверием и опаской относиться к богохульным ритуалам. Но я лишь затаил дыхание в предвкушении, ведь каждый акт колдовства ведьм был проявлением настоящего театрального искусства.

Опустившись на колени, женщина достала из глубин своего наряда живую жирную жабу и тонкую серебряную спицу, испещренную рунами. Ловким движением Атланта прошила вязальной иглой амфибию вдоль хребта насквозь. Большими и указательными пальцами — оттопырив остальные, как будто брезгливо, — ведьма взяла тушку за концы «шпажки», торчащие из пасти и промеж задних лапок жертвенного создания. Раскачиваясь, женщина то шепотом, то негромким напевом взывала к сущностям, которых слуги божьи принять не могли. Ее длинные пальцы медленно перемещались к шее жабы, словно два аккуратных паука, шествующих по паутине. С пронзительным криком Атланта завершила свое колдовство, вонзив ногти в плоть амфибии и резко разведя руки. Голова жабы осталась в кулаке ведьмы, сдернутое со спицы тельце отлетело в сторону и плюхнулось на землю, а вязальная игла, поблескивая алым, осталась висеть в воздухе.

Потрясающе! Я даже захлопал, снедаемый белой завистью. Хотя, говорят, моя трансформация — тоже впечатляющее зрелище.

Атланта дала Лексксу окровавленную спицу, которая теперь величалась «мертвым языком» и являлась частью амулета, позволяющего следопыту при желании связаться с нами. Вторая часть — голова жабы на цепочке, вставленной сквозь щеки, — «мертвый голос», уже висела у ведьмы на шее. Мы разошлись.

Чем глубже наша группа заходила в лесистую долину, тем сильнее нарастало напряжение. Все притихли. Я чувствовал дух стаи, ощущал чужую силу, вожака, подавляющего мою волю. Но мне нужны были конкретные зацепки — следы, свежие запахи, чтобы узнать о наших противниках. Барон Брусничка тоже пока ничего не видел. МаркХ вцепился в ствол «Былых времен» и вздрагивал от каждого шороха, а Атланта то тихонько беседовала сама с собой, то срывалась в сторону за очередной особой травкой.

— Вы двое слишком громкие. Особенно ты, новичок. Без обид, — вздохнул мой друг, обращаясь к страннику и ведьме. Мы уже забрались вглубь чащи, и то и дело приходилось перебираться через поваленные стволы или воевать с острыми ветками.

— Да что я тебе сде… — возмутился было новичок, но Атланта его перебила.

— Отлично! Давно хотела кое-что попробовать, но случая не доводилось!

Она протянула МаркуХ руку:

— На! Бери! Молодец. Теперь экипируй.

— Но оно не активно…

— Я знаю. Экипируй, тебе говорят!

В петельке жилета странника теперь красовалось крупное воронье перо. Такое же торчало из безумной прически ведьмы, и один из пауков тянул к нему свою мохнатую лапку.

Атланта пропела какое-то заклятье, сложив руки в странном жесте. Внезапно усилившийся ветер взлохматил ее волосы и заставил трепыхаться алый плащ МаркаХ. Ко мне и Барону стихия была равнодушна. Когда все улеглось, Атланта забралась на сухой пень и несколько раз подпрыгнула, с силой опускаясь на свой постамент. Прыжки оказались совершенно бесшумными, и она рассмеялась:

— Шаг теперь легкий, как перышко!

Ведьма снова захохотала.

— Может, стоило быть просто аккуратнее? — спросил Барон, почему-то опять недовольный. — Не уверен, что тебе следовало тратить силы на это.

— Твой приятель — зануда та еще, да? — поинтересовалась у меня Атланта так, чтобы никто больше не слышал. Я не нашел нужным отвечать.