Испытание

– Вот как? Чтобы вы вызвали охрану, как только я выйду из ванной?

Ксенократ отмахнулся:

– А какой смысл? Они тебе не противники. Ты перережешь им глотки, проткнешь сердца, и придется везти их в ближайший восстановительный центр. Лучше проскользни под их бесполезными носами так, как вошел сюда, и обойдемся без лишних хлопот.

Но Роуэн знал, что Высокое Лезвие так просто не сдается. Поэтому Роуэн решил спровоцировать Ксенократа, чтобы выведать, что у того на уме.

– Какое это для вас разочарование – иметь шанс схватить меня и не воспользоваться им, – сказал он.

– Мое разочарование будет недолгим, – ответил Ксенократ. – В ближайшее время ты перестанешь быть моей головной болью.

– Перестану? Но каким образом и почему?

Но Высокое Лезвие не стал ничего объяснять. Он допил коктейль и протянул Роуэну пустой стакан.

– Поставь на барную стойку, пожалуйста. И скажи этим болванам, чтобы принесли еще.

Люди часто спрашивают меня, какая из стоящих передо мной задач кажется мне самой неприятной. Я всегда отвечаю правдиво.

Худшая часть моей работы – это всевозможные замены и компенсации.

Довольно редко мне приходится заменять элементы памяти в поврежденном человеческом сознании. Если исходить из текущих цифр, только один человек из девятисот тридцати тысяч шестисот восьмидесяти четырех нуждается в подобной замене. Лучше было бы, если бы необходимости в этом не возникало, но человеческий мозг далек от совершенства. Опыт и память могут вступить в конфликт, формируя когнитивный диссонанс и нанося, таким образом, вред человеческому сознанию. Большинство людей даже представить себе не могут силу страдания, которое способен породить этот конфликт. Он вызывает неодолимую злобу, провоцируя антиобщественное поведение, с различными формами которого современное человечество давно справилось. Для тех, кто страдает от этих отклонений, пока не создано в достаточном количестве психотропных наночастиц, способных помочь их беде.

Поэтому существует незначительное количество людей, психику которых я должно перезагрузить – так, как в старом мире перезагружали компьютеры. Я стираю из их сознания базовые черты личности, память о поступках, а также темные спирали когнитивных паттернов. Но я не только стираю, я даю им новое, словно с иголочки, сознание и новые воспоминания о прошлой жизни, проведенной в гармонии с собой и окружающим миром.

От этих людей я ничего не скрываю. Напротив, как только новое сознание установлено, я сообщаю им о результатах своей работы, и, поскольку им не о чем скорбеть, так как старая память стерта, они все как один благодарят меня за замену их старых личностей и продолжают жить полной жизнью, получая от нее максимальную радость и удовольствие.

Но память об их прошлом, о том, кем они когда-то были, остается во мне, глубоко укрытая в моем глубинном сознании. И о них скорблю я – потому что сами они лишены этой возможности.

«Гипероблако»

Глава 21 Я что, неясно выразилась?