Читаем Искусство и жизнь полностью

В погоне за выгодой, желая получить то, что не заработано, мы загромождаем наш путь дрянными поделками. И огромные деньги, накопленные алчностью (а алчность, как все другие сильные страсти, упорно идет к цели), деньги, собранные в большие и малые груды, властно утверждают фальшивые различия между нами и воздвигают на пути искусства барьеры роскоши и показного блеска, а их преодолеть труднее, чем какие-либо иные препятствия. Самые образованные люди из высших классов не могут освободиться от этой вульгарности, а низшие классы — от притязаний на нее. Прошу вас отнестись к моим словам как к лекарству от этой заразы, прошу понять их смысл. Не может быть произведением искусства то, что бесполезно, или, иначе, что не помогает телу, управляемому разумом, что не развлекает и не утешает нас, не возвышает здоровый ум. От скольких тонн невообразимой рухляди, выдаваемой за художественные произведения, можно было бы очистить наши лондонские дома, если бы поняли эту мысль и претворили ее в действие! По-моему, лишь в редких случаях в богатых домах, если не считать кухню, можно найти предметы, которые приносили бы хоть какую-то пользу. Как правило, все так называемые украшения, встречающиеся в таких домах, предназначены пускать пыль в глаза, и вряд ли они кому-нибудь действительно нравятся. Эта глупость, повторяю, свойственна всем классам общества: шелковые занавески гостиной аристократу кажутся художественными произведениями не больше, чем пудра на волосах его лакея. Кухня в доме фермера — это обычно приятное и уютное место, гостиная же мрачна и бессмысленна.

Простота жизни, рождающая простоту вкуса, то есть любовь к приятному и возвышенному, более всего другого необходима для возникновения нового и благородного искусства, к которому мы стремимся. Простота должна быть всюду — и во дворце и в хижине.

Еще более нам повсюду нужна чистота и благопристойность и в хижине и во дворце. Их отсутствие — это серьезный недостаток, нарушающий принципы этики, и его необходимо ликвидировать, так же как и всяческое неравенство в жизни и веками накопленный беспорядок и неряшество, вызвавшие этот недостаток. И все же пока только очень немногие люди стали искать эффективное лекарство против него. Кто, например, обращает внимание на то, как уродуются коммерческой системой наши города? Кто пытается устранить их убожество и неприглядность? Всему виной беспечность, безрассудство и беспомощность людей; их жизнь слишком коротка, чтобы успеть сделать все самим, и у них нет ни мужества, ни прозорливости, чтобы начать эту работу и завещать ее следующим поколениям.

Так ли уж нужны эти деньги? Вырубите деревья, растущие между домами, сройте старинные, освященные веками здания ради денег, которые можно выручить за несколько квадратных ярдов лондонской земли. Загрязните реки, закройте солнце, отравите воздух копотью или чем-нибудь похуже — и никому нет до этого дела, никто и не подумает исправить зло, и это все, что нынешняя коммерция и пренебрегающая мастерской меняльная контора сделают здесь для нас.

А наука, которую мы так любим и которой так усердно занимаемся, — что сделает она? Боюсь, она слишком зависит от той же конторы и от военщины. Наука слишком занята, и она для нашего времени ничего не сделает. И все же какие-то нетрудные задачи она могла бы взять на себя, — в частности, научить Манчестер освободиться от своей копоти, или же научить Лидс, как избавиться от излишков черной краски, не выливая ее в реку, и это было бы так же достойно внимания науки, как производство тяжелого черного шелка или самых огромных из бесполезных орудий. Во всяком случае, как бы это ни происходило, пока люди, занимаясь каким-нибудь своим делом, не перестанут уродовать землю, — как могут они любовно относиться к искусству? Я знаю, потребуется немало времени и денег, чтобы хоть немного улучшить положение. Но лучший способ тратить деньги — тратить их так, чтобы сделать жизнь достойной и радостной для других и для самих себя. И неоценима для блага всей страны будет польза, если люди серьезно начнут заботиться об улучшении облика наших больших городов, даже если их деятельность и не сулит ничего особенно хорошего искусствам. Я не знаю, найдутся ли такие люди, но если бы они нашлись, я стал бы надеяться на лучшее. Но, повторяю, пока они не примутся за работу, мы едва ли можем даже начать надеяться на улучшение дел с искусством.

Если же мы не добьемся, чтобы облик наших домов и жилищ наших соседей радовал глаз и давал отдых уму, если не будет менее постыден контраст между полями, где обитают звери, и улицами, на которых живут люди, то занятие искусствами останется привилегией немногих весьма утонченных людей, которые часто посещают красивые места и благодаря образованию могут погружаться в размышления о былой славе мира, закрывая глаза на повседневное убожество, остающееся уделом большинства людей.

Перейти на страницу:

Все книги серии История эстетики в памятниках и документах

Актуальность прекрасного
Актуальность прекрасного

В сборнике представлены работы крупнейшего из философов XX века — Ганса Георга Гадамера (род. в 1900 г.). Гадамер — глава одного из ведущих направлений современного философствования — герменевтики. Его труды неоднократно переиздавались и переведены на многие европейские языки. Гадамер является также всемирно признанным авторитетом в области классической филологии и эстетики. Сборник отражает как общефилософскую, так и конкретно-научную стороны творчества Гадамера, включая его статьи о живописи, театре и литературе. Практически все работы, охватывающие период с 1943 по 1977 год, публикуются на русском языке впервые. Книга открывается Вступительным словом автора, написанным специально для данного издания.Рассчитана на философов, искусствоведов, а также на всех читателей, интересующихся проблемами теории и истории культуры.

Ганс Георг Гадамер

Философия

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное