Искушение Тьюринга

– И тут я понял, что во время войны Тьюринг разработал логическую машину, – продолжал Корелл. – В работе «О вычислимых числах» она не более чем логический инструмент… Но потом… вы знаете, в Королевском колледже я прочитал о его АСЕ. О ней вы, конечно, знаете… Алан Тьюринг разработал ее для Национальной физической лаборатории в сорок пятом или сорок шестом году. Насколько я понял, это куда более сложная система, чем та, что описана в «О вычислимых числах». Парень кое-чему научился за годы войны – вот что я из этого понял. Могли ли его изобретения использоваться в военных целях? У меня не оставалось сомнений, что Тьюринг выполнял какие-то секретные правительственные задания, а после вашего визита в участок это стало очевидно. Оставалось ответить на вопрос: что во время войны хранится под особо строгим секретом? Ответ – планы наступлений, стратегические расчеты и соглашения между союзниками, состав и численность войск и тому подобное. Тогда я еще слушал радио у тети и вот представил себе, как высшее военное начальство передает стратегическую информацию в эфир: сбор войск там-то и там-то, бомбы на тот-то и тот-то город… Я не инженер ни в коей мере – не управляюсь даже с телефонным переключателем на участке. Но даже я понимаю: то, что говорится по радио, предназначено для всех. Поэтому хорошо зашифровать переданное в эфир сообщение дорогого стоит. Но еще дороже – расшифровать переданное врагом. Я понятия не имел, как это может работать. Но кое-что из трудов Тьюринга все-таки вынес. Алан писал, что сонет, сочиненный машиной, поймет только машина. Звучит странно… Ведь у машины не может быть ни своего мнения, ни вкуса… Но, как я думаю, здесь имелись в виду аппараты далекого будущего, возможности которых сегодня трудно предугадать. Хотя… и на сегодняшний день это высказывание в какой-то мере справедливо. Они ведь и в самом деле понимают друг друга… Вот, к примеру, мы собираемся кому-то звонить и включаем электрический сигнал… А когда мы слушаем радио, волны улавливаются антенной. Чем является для машины то, что мы воспринимаем как музыку или стихи? Это для нас остается непостижимым… Возможно, для них это что-то вроде кодированного языка. И машина, работа которой основана на законах логики – а именно о таких и писал Тьюринг, – способна расшифровать код. В журнале «Майнд» он писал, что использование логических машин в криптологии имеет большие перспективы, и это окончательно подтвердило мои подозрения… Зашифрованный язык – музыка для машин.

Фарли в задумчивости потирал лоб. Музыка для машин… Ему казалось, он слышит самого Тьюринга. В этом не было ничего удивительного, если учесть, сколько сил и времени потратил этот полицейский на изучение математических сочинений. И все-таки что-то здесь не состыковывалось. Оскар Фарли поневоле вспомнил старинный особняк Блетчли и уродливые бараки, в которых вечно стоял машинный гул…

Глава 32

Блетчли-парк

23 февраля 1941 года Оскар Фарли шел вдоль серой кирпичной стены к восьмому бараку. Было холодно и промозгло, и бараки с просмоленными крышами выглядели особенно тоскливо. Фарли выругался, перешагивая через наваленные перед входом велосипеды, и вошел в длинный коридор.

Времена были безрадостные, и будущее не сулило ничего хорошего. Летом прошлого года пал Париж. Оскар слишком много пил и плохо спал. И не только потому, что кровать была слишком коротка для его 195 сантиметров роста, а в бараке пахло известью и креозотом. Всю ночь не смолкал треск телефонных аппаратов, морзянка, шарканье ног по дощатому полу. У начальника барака была отдельная комната – правильнее сказать, рубка. Фарли несколько минут топтался на пороге, прежде чем решился постучать.

В те дни Алан порядком его нервировал. Над этим можно было смеяться сколько угодно. Тьюринг заикался и не мог смотреть людям в глаза. Он выглядел совершенно беззащитным перед Фарли. Но… Оскар сам не понимал, в чем здесь проблема. Взгляд Алана был вечно направлен куда-то вовнутрь. Рядом с Тьюрингом Фарли чувствовал себя никчемным, поверхностным болваном. Он не мог избавиться от мысли, что за этим голубым взглядом кроется какая-то непостижимой глубины тайна.

Алана на месте не было. В коридоре Фарли столкнулся с Джоан Кларк, которая сообщила, что доктор Тьюринг отправился к озеру играть в шахматы с Джеком Гудом.

– Играть в шахматы? – переспросил Фарли.

Он хотел было возмутиться, но вовремя сдержался. Потому что причиной его минутного недовольства была зависть. Алан Тьюринг мог позволить себе партию в шахматы, когда Оскар думать не смел ни о чем другом, кроме как о работе. Джоан угадала его сомнения и уточнила, что доктор Тьюринг не просто играет в шахматы на берегу, он обдумывает программу для механического шахматиста.

– Хочет автоматизировать процесс, – объяснила она. – Научить машины играть – его мечта.

– Странный парень, вы не находите? – спросил Фарли.

– Пожалуй, – согласилась Джоан.

– Вам следует быть с ним помягче.

– Это само собой.