Искушение чародея

— Эмма, — вмешался Нороватый, — в общем-то, Павлыш прав. И почему вы называете его Домрачеевым?

Она отмахнулась:

— Это их шуточки, не обращайте внимания, Сергей Феодосиевич! Домрачеев — который с блюдом, а Павлыш — с аквариумом.

— Ты что-то путаешь. И в любом случае — ты ведь должна была ввести их в курс дел и получить согласие.

— Да ничего я не пу… — Эмма осеклась, видимо, по выражению лиц догадавшись, что к чему.

— Мы согласны, — торопливо сказал Домрачеев. — Ну конечно, мы согласны. Да, Слава?

Павлыш утвердительно шевельнул пирамидой из блюда, коробки с карандашами и веником — при этом чуть не упустив спиннинг.

— Обеими руками… фигурально, конечно, выражаясь. Не знаем, правда, на что именно — но согласны. Хотя — дайте угадаю. Землю и ее колонии готовы принять в члены ГЦ, а мы входим в делегацию, которая летит на таинственную планету Muzoon. Именно там нас примут с инопланетными хлебом-солью и распростертыми объятьями. Мы будем вести долгие содержательные беседы о Вселенной, а по ночам любоваться небом и показывать друг другу, где именно сияют наши родные звезды.

— Более-менее верно. — Сергей Феодосиевич посмотрел на Эмму безразличным взглядом, но обращался при этом к Павлышу. — На самом деле о членстве в ГЦ речи пока не идет. Группу землян просто пригласили… погостить. «Для установления лучшего взаимопонимания». Послы Галакцентра назвали вполне конкретные имена — тех, кого они хотели бы видеть у себя в гостях. Корабль скоро отправляется с Европы, туда вас перекинут с помощью телепортационных ретрансляторов. Учтите: мы не знаем, насколько затянется ваш визит туда. Собственно, мы не уверены, что вкладываем в слово «гостить» ровно тот же смысл, что и наши… партнеры.

— Думаете, на самом деле они хотят нами угоститься, например?

— Думаю, что не исключены любые варианты. При этом у вас не будет возможности связываться с Землей или колониями. Вы полностью зависите от доброй воли представителей Галакцентра. Наши аналитики считают, что на самом деле речь идет о некоем финальном испытании: за вами будут внимательно наблюдать — и в итоге решат, достойно ли человечество того, чтобы обращаться с нами как с равными. Никто не знает, в чем суть испытания, — и даже испытание ли это на самом деле.

— То есть, мы летим неизвестно куда и неизвестно зачем, без единой гарантии, что вернемся? От нашего поведения зависит будущее Земли, но как именно нам следует себя вести, никто не знает. Ну что, Домрачеев, по-моему, только дурак отказался бы от такого! Правда, вдвоем — это скучновато…

— Конечно, вас будет больше. С остальными познакомитесь на месте, они уже прибыли на Европу.

Эмма кашлянула.

— Да, — согласился Нороватый, — я же чуть не забыл представить вам руководителя группы. Эмма Николаевна Клемехина — прошу любить и жаловать. Подчиняться ей следует беспрекословно, вся ответственность — на ней.

— Жестоко, — пробормотал Слава, но Лилит его, конечно же, услышала.

— Что вы имеете в виду, За… э-э… Павлыш?

— Ну как же. Логично было бы отправить руководителем человека пожившего, бывалого. У которого взрослые дети, а может, и внуки уже. Мало ли как все обернется…

— Эмма — наш лучший аналитик, практически с первых дней контакта тесно общается с послами Галакцентра. Кроме того, она гениальный лингвист, величина мирового уровня.

— О!..

Нороватый сарказм Павлыша проигнорировал, а вот Эмма аж побледнела.

— Ладно, ребята, хватит разговоров. Сгружайте вещи вон туда, мы разберемся, что отправлять, а что можно и оставить. И давайте-ка готовьтесь к перемещению, время поджимает. Эмма вам потом все подробно объяснит — сразу всем. Верно?

Лилит отрывисто кивнула и одарила Павлыша одним из своих фирменных взглядов.

«Похоже, я пропал», — подумал Слава.

Ни одна инопланетная угроза не сравнится с той, которую до поры до времени таит в себе оскорбленная женщина.

Особенно если это женщина, в которую — как ты вдруг понимаешь, к собственному своему изумлению и ужасу, — ты по уши влюблен.

3

Как всегда, само перемещение заняло ровно одно мгновение: вот только что Павлыш вдохнул поглубже и задержал дыхание, погрузившись с головой в вязкую жидкость, — и сразу же захлопнувшаяся крышка откинулась, зажимы на руках, ногах, голове разомкнулись — он вынырнул, выдохнул и огляделся.

Из соседних кабинок — громадных свинцовых коконов — выбирались Эмма и Домрачеев. Им подали полотенца и комплекты одежды, провели в раздевалку. В гулком зале то и дело клацали зажимы, громыхали крышки. Из телепорток извлекали контейнеры с тем добром, что выгрузили в Министерстве.

— Интересно, — сказал Домрачеев, — они всем этим торговать собрались?

Павлыш фыркнул:

— Я, конечно, слышал историю про то, как Колумб менял бусы на золотые слитки, но наши аборигены уже освоили межпланетные полеты. Ты действительно думаешь, что они придут в восторг от юлы или бюстгальтера?

— Это подарки, — бросила из-за перегородки Эмма. — Мы расскажем в ГЦ о том, чего достигло человечество, какие изобретения совершило.