Искупление вины

— Хорошо… Мне важно услышать твое мнение. А что другой диверсант?

— Настоящая его фамилия Лиходеев, в школе учился под псевдонимом «Синица». Из раскулаченных, при первой возможности перебежал к немцам. Из идейных. Кому уж я не стал бы доверять, так это ему, как он выразился, у него с Советской властью персональные счеты. Хотя его показания не противоречат тому, что уже рассказал Аверьянов.

— Это не может быть сговор или тонкая игра «Абвера»?

— Не похоже… «Абвер» не мог учесть всего, а вопросов мы задавали много. Их рассказы различаются только в деталях.

— Что ж, начнем с этого Аверьянова, а там посмотрим. В конце концов, расстрелять мы их всегда успеем. Вот что, Владимир Семенович, распорядись, чтобы привели ко мне Аверьянова.

Майор Волостнов допивал кружку чая, пролистывая документы, когда к нему в кабинет двое конвойных ввели молодого мужчину лет двадцати пяти. Он был чуть выше среднего роста, с крепкими, привыкшими к физической работе плечами. Глаза майора натолкнулись на спокойный и волевой взгляд, свидетельствующий о крепком характере. Безусловно — личность, такие встречаются не часто. Чтобы так смотреть на начальника управления НКВД, требуется недюжинная воля.

На предложение присесть Аверьянов поблагодарил сдержанным кивком и неторопливо опустился на стул. Широкие ладони, уподобившись примерному ученику, положил на колени и в ожидании посмотрел на Волостнова.

Лев Федорович не торопился начинать разговор, пусть осмотрится и осознает, в какой именно кабинет его доставили. Пусть поймет, что его делу придают особое значение — не каждый арестованный удостаивается чести разговаривать с начальником Управления.

У майора уже сложилось об Аверьянове собственное мнение. Такого человека окриками не напугаешь, скорее всего, наоборот, можно только настроить против себя. А важно расположить к себе, показать, что в нем заинтересованы, что его ценят, вот тогда Аверьянов может раскрыться по-настоящему.

Даже самый серьезный разговор следует начинать с обычной мелочи, и Волостнов, глядя прямо в глаза Аверьянову, спросил:

— Курите?

— Есть такой грех, товарищ майор, — ответил Аверьянов, едва улыбнувшись.

Лев Федорович пододвинул ему пачку папирос «Казбек». Тот благодарно кивнул и неторопливо, догадываясь, что разговор будет продолжительным и непростым, вытащил папиросу и очень тщательно размял слежавшейся табак. Столь же неспешно поднял со стола спичечный коробок и прикурил.

Волостнов терпеливо подождал, когда он сделает несколько затяжек, успокоится, внутренне соберется, а потом задал вопрос:

— Ваша настоящая фамилия? Имя? Отчество?

— Аверьянов Михаил Николаевич.

— Когда дали согласие на сотрудничество с немцами?

— Это было не сотрудничество…

— Отвечайте на вопрос.

— В конце сентября сорок первого, когда попал в плен под Харьковом и был помещен в концентрационный лагерь. Предложили пройти курс обучения в диверсионной школе. Я согласился, а потом во время занятий по стрельбе мы бежали, убив двух немцев. В течение суток нас всех поймали, приговорили к расстрелу. Мне повезло… Я выжил.

— По документам ваша фамилия Кузнецов.

— Все так, — кивнул Аверьянов. — Немцы мне дали такую фамилию в Псковской диверсионно-разведывательной школе. Под ней я учился три месяца. Называть свою настоящую фамилию, место, откуда ты родом, и вообще что-то рассказывать о себе запрещалось. За это могли отправить в штрафной лагерь, а то и просто вывести за ворота и расстрелять! С болтунами они не церемонились, так что все предпочитали держать язык за зубами.

— Кто ваши руководители в диверсионной школе?

— Официальным начальником был капитан Вальтер Штирик, но в действительности руководил школой майор Петергоф. Он же возглавлял «Абверкоманду-104». Диверсионное дело вел русский офицер капитан Васильчик, радиодело — латыш Янсонс, за пропаганду отвечал майор Галдин. Но не думаю, что эти фамилии настоящие.

— Что было дальше?

— После окончания школы был прикреплен к «Абверкоманде-104». Позывной — «Марс».

— Какие «абвергруппы» были в подчинении «Абверкоманды-104»?

— Сто одиннадцатая, сто двенадцатая и сто восемнадцатая. Я находился в сто восемнадцатой. Нашу группу возглавлял майор Черник. Родом он из Ивано-Франковска.

— Это его настоящая фамилия?

— Скорее всего, псевдоним.

— Что он за личность?

— Могу сказать одно — Россию ненавидел люто! Готов был ее целиком сожрать!

— А что за человек майор Петергоф?