Искупление

Меня грело, конечно, что я смогла достучаться до Егора, но если уж так было положить руку на сердце никуда и ни до кого я не достучалась. Егор просто ухватился за предоставленную мной возможность спасти свою шкуру. Вот и все. Хотя он и не рассказал ничего такого, чего я не знала или не подозревала.

Все, в чем он меня обвинял, включая то, что я его обманывала, что испортила ему жизнь, что решила пожить для себя и вообще стала чудовищем, меня нисколько не задело. Он верил в это или хотел верить, чтобы ему было легче перешагнуть через еще одну моральную границу. Я ведь тоже когда-то подобным страдала, когда убеждала себя, что наступив еще разок себе на горло, наконец, стану независимой.

Что ж, все мы любим себя обманывать и слышать в "нет" "да", а в "да" "нет".

Сложно было сказать, одобрял ли Гриша мое решение оставить Егора и девушку в доме. Он почти сразу спрятал лицо за непроницаемой маской, а свой запах забил сигаретами, но в принципе мне было все равно.

Между нами снова что-то происходило, но это ведь не делало меня по умолчанию покорной. Он мужчина, я женщина. Он сильный, я слабая. Он говорит, я выполняю. Нет. Это был не тот сценарий, что мне подходил.

Ночью Гриша признался, что сын был ему практически чужим, но ведь это было не совсем так. В коттедже я видела, с какой нежностью он смотрел на Никиту, и я знала, что та ужасная кукла, которую мне прислали, зацепила и его. Да, Никита был не с нами, но Гриша чувствовал его, просто не так, как я.

Я не упрекала его за это, ведь это я приняла решение сбежать от него и из города вообще, и Гриша кое-как принял это. Ночью же я приняла еще одно решение: идти ва-банк. Это Гриша тоже должен был принять, хоть я и пока не могла объяснить ему причину, сподвигшую меня на это. Я сама ее еще не осмыслила, так что…

Завтра-послезавтра все должно было закончиться, и только тогда нам предстоял разговор, а пока, уж если Гриша решил остаться со мной несмотря на все мои выбрыки и противоречия, ему лучше было просто делать то, что умел: любить меня и убивать.

В пепельнице догорал лист бумаги с каракулями Розы. Гриша подкурил от него и с мрачным любопытством принялся наблюдать за распадавшимся от горячего ветра пеплом.

– Поедешь в казино? – буднично спросил он, но вопрос прозвучал, как утверждение.

– Поеду, – спокойно ответила я.

Гриша отвел взгляд от пепельницы и непроницаемо затянулся сигаретой.

– Может, хочешь мне что-нибудь рассказать? – как бы между прочим, справился он, придавливая меня тяжелым взглядом.

– Да нет. – Я погасила сигарету в пепельнице и, допив кофе, встала из-за стола.

Кондиционер в спальне работал с утра, и я потянулась за пультом, лежавшем на туалетном столике, чтобы выключить его, но Гриша яростным движением сбил его на пол.

– Почему? Почему ты никак не поймешь, что ты больше не дырка хозяина города, о которой вспомнят х*й знает в какую очередь? Тебя знают!

– Не смей так со мной разговаривать! – по-прежнему спокойно ответила я, приблизительно такой реакции и ожидая от Гриши.

Как выразился его друг, а точнее брат, у Акулы бы стало на один зуб меньше, если бы волкодав вдруг стал уравновешенной паинькой.

Это мне в нем больше всего нравилось, в смысле то, как он вспыхивал, как мог при желании сжечь все вокруг одним только взглядом. Плохо было лишь то, что для него, как и для Бориса, моя скромная персона стала слабым местом, отвлекавшим его и даже в чем-то сдерживавшем, ведь мой лед был не слабее его огня. Я вообще была достаточно холодной женщиной.

– Почему ты делаешь все, чтобы выставить себя первым номером? – Он пропустил мое замечание мимо ушей, разгораясь все ярче. – Менты ночью, твой бывший долбо*б утром, этот Мишка, бл*дь, х*й ему в ушко… – Гриша схватил меня за плечи. – Что за очередную игру ты затеяла? А, Кира Валерьевна? Что тебя ночью перемкнуло? Комарик, может, не в то место укусил?

Мне стало неприятно. Больно Гриша не делал, четко контролируя свою превосходившую силу, но сам его жест напомнил мне, как вот точно также меня держал Борис и выворачивал наизнанку, добиваясь ответа про свои алмазы.

– Никакую игру я не затеяла, – ответила я, отгоняя неприятные воспоминания, – но ты так и не понял ничего, Гриша. – Он свел брови в одну линию. – Я и есть первый номер, – добавила я. – Я, а не ты.

– Не хочу… – начал рычать волкодав.

– Мне плевать, что ты хочешь, а что не хочешь, – перебила я. – Я не твоя, как ты выразился, дырка, и не для того вернулась в этот проклятый город, чтобы сидеть дома, пока ты будешь бездумно развлекаться в казино со своими отморозками. Может, из-за того, что ты не знаешь близко Никиту твои решения и более объективны, но мне такой вариант не подходит.

– Бл*дь, – не успокаивался Гриша, – ты упрекала меня в том, что я ничего не делаю, а теперь бесишься, что я собираюсь делать! Ты определись, Кира!