Искупление

Наконец мои веки разлепились, и я увидела встревоженные лица братьев Эскалант.

— Как ты себя чувствуешь? Что болит? — обеспокоенно сдвинул брови Виктор.

Я, оказывается, уже лежала на диване. По телу растекалась невообразимая слабость и усталость, голова немного кружилась.

— Где он?

Очень хотелось услышать, что я в безопасности. Навсегда.

— Убежал… гад. Выпрыгнул в окно! — ответил Себастьян и подал мне стакан воды.

Я обвела глазами комнату тёти, пока не увидела разбитое стекло одной из французских створок, из которой теперь завывал ветер. Кровавые следы устремились вдаль.

— Не беспокойся, я уже послал по его следам людей. Далеко он не уйдёт. Ты в безопасности, — Виктор словно прочитал мои мысли. — Как твоё самочувствие?

— Непривычное, — честно призналась я и переместилась в сидячее положение, спустив ноги на пол.

— Почему ты не сказала мне о нём? — сурово спросил Виктор. — Моя охрана здесь! Я бы смог тебя защитить!

Я облизала пересохшие губы. Он и вправду не понимает почему?!

— Я сказала… Себастьяну.

Он оглянулся на брата и тот согласно кивнул. Виктор резко поднялся на ноги.

— Я понял.

Лицо Виктора было исцарапано, а нижняя губа кровоточила. Он выглядел огорчённым. Или мне кажется? Ясно было одно — я стала щитом от пули для него. Не сразу смогла отвести глаза от отверстия на потолке, куда пришёлся выстрел.

Глава 19 Воспоминания

Виктор Эскалант поднял на меня глаза, стоило войти в библиотеку. Он сидел напротив брата, за столом моего покойного дяди. Мужчины смолкли при моём появлении.

— За врачом не послать? — робко начала я, замерев с разносом в руках в дверном проеме. — Я могу обработать твои ушибы. Если ты, конечно, не возражаешь.

Виктор безразлично передернул печами и снова откинулся на спинку кресла. Себастьян пригубил едва наполнений бокал, неотрывно глядя на меня. Моё напряжение нарастало, ведь я осознавала, что попросив у них помощи, мне не избежать расспросов братьев. Поставив разнос на кофейный столик, я налила в чашу горячую воду и обмакнула маленький рулон чистой ткани. Боковым взглядом я заметила, что Себастьян поднялся:

— Ну… я, пожалуй, удалюсь к себе.

И он направился к выходу.

— Себастьян! — выпрямившись, окликнула его я и, когда тот обернулся, выжидающе подняв одну бровь, робко продолжила. — Спасибо тебе за… за всё.

Тот в ответ лишь пожал плечами:

— Уверен, на моём месте так поступил бы каждый.

И, не дожидаясь моего ответа, покинул комнату. Тяжело вздохнув, я вернулась к своему занятию и открыла переносную аптечку.

— Если не хочешь, то не нужно себя заставлять, — безразлично произнёс Виктор.

Я удивлённо посмотрела на него:

— В смысле?

Он указал рукой на стол с только что разложенными мною предметами:

— Обрабатывать мои царапины. И так заживёт.

— Я хочу это сделать, чтобы отблагодарить тебя. Хоть так…

Несколько секунд он молча смотрел мне в глаза, потом резко встал и пересел на диван:

— Думаю, здесь нам будет удобнее.

Я, согласно кивнув, приступила к деятельности медсестры-новобранца. Обрабатывая ушибы и находясь чересчур близко к Эскаланту, я чувствовала себя неловко — особенно если вспомнить события вчерашнего вечера. Когда я принялась за его разбитую нижнюю губу, он не спускал с меня глаз. Но я старалась не обращать на всё это особого внимания и поскорее завершить своё дело.

— Наверное, мне не стоит даже спрашивать? — вдруг нарушил он молчание.

Моя рука на секунду замерла над его лицом.

— Что именно? — настороженно спросила я, хотя и знала ответ.

— Кто такой Новичем и почему он так себя вёл? — его шоколадные глаза смотрели прямо на меня.

Я, не выдержав этого натиска, чуть отодвинулась от него и опустила взгляд.

— Разве Себастьян не рассказал тебе?

— Мой брат — человек чести. Он дал тебе слово и ни за что его не нарушит. Он стоит того, чтобы ему довериться, в отличие от меня.

Зацепила за живое. Я закусила губу. После сегодняшнего поступка он заслуживает узнать хотя бы часть правды.

— Он… — начала я, тщательно экономя слова. — Никодим Дворак — злейший враг моей семьи. Он причинил много страданий мне и моему отцу. В основном из-за него я не могу вернуться на родину.

— А что ему нужно от тебя? — тихо спросил Виктор.

«Вечное моё рабство и важную информацию на флешке моего отца», — подумала я, но вслух сказала иное:

— Он ненавидел папу. А я его плоть и кровь.

Я вернулась к своему занятию, но меня сбивал с толку неотрывно глядящий Эскалант.

— Почему ты танцевала для него… так?

— Он вынудил меня… шантажом, — тяжело вдохнула я и посмотрела в глаза Виктору.

Надо же, даже ссадины и синяки его не портят, а, наоборот, придают мужественности.

— Чем же он тебя шантажировал? — не унимался тот.

Его строгий и испытывающий взгляд проникал в самую глубину моего сознания, и мне стало не по себе. Мне даже показалось, что он может всё понять, не получив ответ от меня, а просто продолжая так смотреть.

— Если я тебе расскажу, то это уже не будет тайной, — аккуратно проговорила я.

— Но и повода для шантажа тоже не будет.