Читаем Исключение как правило полностью

Итак, можно прийти к выводу о том, что выражение иметь в виду в первом своем значении является фрагментом языковой системы, ориентированным на интерпретацию, причем использование этого выражения совмещает в себе возможности интерпретации двух уровней: интерпретации высказывания и интерпретации языковой личности. Специфика этой фраземы заключается в том, что она не выражает никакой модусной категории (достоверности, авторизации, смысла называния и пр.), а лишь указывает на наличие интерпретационной деятельности Говорящего.

Таким образом, описание синтаксической фраземы иметь в виду можно представить следующим образом:

Структура: иметь (в форме наст, или прош. вр.) в виду + Вин. п.

Значение: подразумевать.

Прагматика: показатель авторской языковой рефлексии; интерпретация чужого высказывания или языковой личности.

Структура: иметь (в форме повелительного наклонения и в форме инфинитива в сочетании с модальным словом) в виду, что + ПЕ.

Функции: не связано с интерпретационной деятельностью говорящего.

Значение: учитывать.

Прагматика: чаще всего в жанре предупреждения.

Структура: иметь в виду + Вин. п.

Функции: не связано с интерпретационной деятельностью говорящего.

Значение: иметь намерение, цель.

Интерес представляет сопоставление функционирования данного выражения с выражением иметься в виду, которое по данным MAC и Фразеологического словаря означает приниматься во внимание, подразумеваться. Его можно считать формой страдательного залога к первым двум значениям фраземы иметь в виду. Что касается значения принимать во внимание, учитывать, то выбор активной или пассивной формы зависит от того, что представляется говорящему более актуальным: субъект или объект. В высказываниях, где используется выражение иметься в виду, актуализируется объект. Ср.:

(32) Если иметь в виду предыдущие транши, то всего Россия выплатила странам – кредиторам Парижского клуба 15 миллиардов долларов (Российские вести, 2005).

(33) Вторая функция тоже имеется в виду, но солидарность в наследство не получена, ее необходимо формировать (С. Климова. Персонификация или солидарность).

С точки зрения семантики оба выражения в примерах (32) и (33) совпадают, являются тождественными, легко допускают замену на глагол учитывать. Различие в функционировании связано не только с тема-рематическим членением, но и с тем, что выражение иметь в виду, как было уже отмечено, чаще всего используется в форме инфинитива и дополняется модальными значениями долженствования, а выражение иметься в виду используется в спрягаемой форме. Хотя языковая система допускает сочетание с модальными словами (должно иметься в виду = должно учитываться), тем не менее в базе данных не встретилось ни одного подобного примера.

Наблюдаются некоторые особенности и в функционировании выражения иметься в виду в значении ‘подразумеваться’. Прежде всего, выбор выражения иметься в виду приводит к нейтрализации категории своя / чужая речь, так как в фокусе внимания находится не субъект речи, а объект. Именно поэтому данное выражение активно используется в научном и официально-деловом стилях, но не ограничивается ими. Как показывает языковой материал, выражение иметься в виду встречается и в художественной речи, и в публицистике, и в разговорной речи. И во всех случаях выражение иметься в виду также является маркером интерпретационной деятельности говорящего. Но здесь всегда объектом интерпретации является только языковой знак, а не языковая личность говорящего. Рассмотрим следующую группу примеров.

(34) В министерстве не стали раскрывать, что имеется в виду под госпоставками зерна, но в зерновых компаниях считают, что государство будет продавать зерно, купленное в ходе интервенционных торгов (Известия, 2003).

(35) Что имеется в виду под структурными реформами, Алексей Улюкаев объяснить затруднился – над такими деталями в Минфине пока не задумывались (Е. Короп. Кудрин против Касьянова // Известия, 2003).

Перейти на страницу:

Все книги серии Studia Philologica

Флейта Гамлета: Очерк онтологической поэтики
Флейта Гамлета: Очерк онтологической поэтики

Книга является продолжением предыдущей книги автора – «Вещество литературы» (М.: Языки славянской культуры, 2001). Речь по-прежнему идет о теоретических аспектах онтологически ориентированной поэтики, о принципах выявления в художественном тексте того, что можно назвать «нечитаемым» в тексте, или «неочевидными смысловыми структурами». Различие между двумя книгами состоит в основном лишь в избранном материале. В первом случае речь шла о русской литературной классике, здесь же – о классике западноевропейской: от трагедий В. Шекспира и И. В. Гёте – до романтических «сказок» Дж. Барри и А. Милна. Героями исследования оказываются не только персонажи, но и те элементы мира, с которыми они вступают в самые различные отношения: вещества, формы, объемы, звуки, направления движения и пр. – все то, что составляет онтологическую (напрямую нечитаемую) подоплеку «видимого», явного сюжета и исподволь оформляет его логику и конфигурацию.

Леонид Владимирович Карасев

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки