Искажение

– И вы нашли причину?

– Да, нашел, но не благодаря знаниям или разуму. У слова «разум» кислый привкус, и я его не люблю. Здесь, над левым ухом, – Вайнхаус дотрагивается до лысого участка на голове, – у меня вставлена металлическая пластинка. В молодости со мной произошел несчастный случай, и хирурги восстановили фрагмент черепа. Именно этот фрагмент ответствен за то, что я узнал правду о причине исследуемых явлений.

– Хотите сказать, что благодаря кусочку металла на вас снизошло откровение?!

– Я ничего не хочу, господин Трент, за исключением тишины у себя в голове. – Он опирает стул о крышку стола таким образом, что тот может соскользнуть и упасть на пол. – Вот пример неустойчивого состояния. Сила притяжения Земли приводит к тому, что стул «хочет» опрокинуться, но стол отважно этому препятствует. Если бы на эту систему ничто не влияло, она могла бы оставаться в таком состоянии целую вечность. А теперь представьте, что в подобном состоянии находится вся Вселенная. Она долго остывала и преображалась, пока ее базовый материал не достиг метаустойчивости. Однако, воздействуя на поле Хиггса с энергией, превосходящей сто миллиардов гигаэлектронвольт, можно вызвать локальный распад вакуума. Пузырь будет расширяться со скоростью света, и через полтора десятка миллиардов лет наше пространство-время перестанет существовать.

– Ужасающая картина, – не слишком убежденно говорю я. – И как вы к этому пришли?

– Я уже объяснял – благодаря дырке в виске. Точнее, благодаря тому, что врачи залатали ее металлической пластинкой.

Разговор с сумасшедшим лишен всякого смысла. К счастью, в дверях появляется знакомый санитар и спрашивает, всё ли в порядке, показывая при этом на часы. Я вскакиваю, собираясь поблагодарить за визит и направиться к выходу, но Бернард Вайнхаус просит еще пять минут, торжественно обещая, что потом проводит меня до дежурки.

Я не хочу устраивать скандал, а может, во мне еще теплится надежда, что усилия, которые мы предприняли с Крисом и Адамом, принесут хоть какие-то плоды. Может, где-то среди пустой болтовни найдется нечто, благодаря чему я спасу несколько человек или хотя бы пойму, что ждет нас в Ремарке.

Кивнув, я даю понять санитару, что хотел бы еще остаться.

– Скажите мне правду, – говорит Вайнхаус, когда за санитаром закрывается дверь. – Что с вами случилось в пустыне?

Я стараюсь выдержать его взгляд. Теперь он полностью сосредоточен и анализирует каждый мой жест.

– Я никому об этом не рассказываю.

– Психически больной – лучший исповедник, господин Трент. Даже если он нарушит тайну исповеди, никто ему не поверит.

– Ладно! Меня тоже поразило вспышкой! Это случилось во время патруля в селении Кумиш. – Я вижу, что физик морщится, услышав знакомое название. – Двое моих товарищей умерли, а один превратился в живой труп. Я как-то очухался, но с тех пор слышу в голове механический голос.

– Ее зовут Эстер?

Меня пробирает дрожь, перед глазами вспыхивает голубой свет и тут же гаснет.

– Откуда вы знаете, черт побери?!

– Прежде чем я отвечу, признайтесь – у вас есть что-нибудь металлическое в голове?

– Да. – Язык внезапно отказывается мне повиноваться. – У меня вживлен электрод, оставшийся после процедуры ГСМ.

– Не знаю, что это за процедура, но неважно. Думаю, электрод помог Эстер установить с вами связь. Металлический элемент посредством колебаний передавал импульсы прямо в мозг, вследствие чего возникают постоянные видения, накладывающиеся на воспринимаемые позднее раздражители. Я подвергался воздействию резонанса много недель, и потому механический голос продолжает звучать и сейчас, по несколько раз в день. Даже после стольких лет я не могу обрести покоя.

Наступает неловкая тишина. Вайнхаус стучит пальцами по столу.

– Почему вы оказались здесь?

– Я пытался покончить с собой, господин Трент, из-за того, что слышал голос, которого не слышали другие. Думаю, это достаточная причина. У меня диагностировали параноидальную шизофрению. Нейролептики, к счастью, ослабляют мои галлюцинации, которые, по сути, являются лишь кошмарными воспоминаниями.

– Эстер говорила вам, что находится в пустыне Саладх? – наконец задаю я фундаментальный вопрос.

– Вы ведь догадываетесь, да? – Голос его полон грусти. – Глубоко под землей находится огромный объект, происхождение которого нам неизвестно. Он пытается связаться с нами, но Эстер, которую мы оба слышали, всего лишь слабое его проявление, нечто вроде голосового интерфейса. Из-за помех трудно было соединить обрывки разговоров воедино. Я понял лишь, что в окрестностях Отортена может наступить коллапс пространства-времени, если произойдет снижение уровня потенциала поля Хиггса для энергии вакуума.

– И что может привести к подобному катаклизму?