Ищи меня в отражениях

— Начинай, и без выкрутасов, ты меня знаешь… — прорычал громила, и репродуктор отключился.

— Ну че, говнюк, ты слышал, — говорит азиат. — Не будем тянуть кота за это самое.

Я приготовился к самому худшему. Азиат впился в меня взглядом, но обычной боли не последовало. Напротив, я почувствовал себя хорошо и спокойно, как никогда.

Где я? Что за чудесное место? И как я умудрился сбежать?

Все вокруг расплывалось, будто у меня резко ухудшилось зрение. Но это не огорчало. Вдруг за спиной послышались шаги. Я оглянулся и увидел Надю. Она должна была прийти. Я понял это сразу. Кинулся навстречу, но тут же споткнулся о воспоминание и замер в шаге от нее.

Надя улыбалась. Красивая, зовущая… Голова пошла каруселью. Я сделал шаг назад.

— Ты больше не сердишься? — спросил я с опаской.

Она не ответила, только покачала головой.

Надя подошла и взяла меня за руку. Рука оказалась теплой и мягкой.

— Ты вернулась из зазеркалья?

Она улыбнулась еще шире. Такая милая… и совсем рядом.

— Но нам нельзя… — начал было я и попятился. Она прижала пальцы к моим губам. “Это неважно, — подумал я в следующую секунду, — главное, она простила”. Мы стояли молча, она с ладонью у моих губ, и я, взволнованный этой неожиданной близостью, напуганный, очарованный, неспособный отнять ее руку и отвести взгляд. Эта хрупкая девочка с большими влажными глазами, в которых я тонул, волновала каждую жилку. Такого влечения я не знал раньше. Надя потянулась ко мне, ее губы чуть приоткрылись, и я отбросил сомнения. Мы жадно прижались друг к другу, словно не виделись тысячу лет. Наши руки сплелись и запутались. Надя с благодарностью принимала каждое мое прикосновение и только сильнее прижималась. Ее тело горело, на щеках и шее алели красные маки поцелуев. Ловя ее прерывистое дыхание, я распалялся все сильнее. Я захлебывался от блаженства, упиваясь источником своей любви, не зная меры и не в силах утолить жажду.

И вдруг все закончилось. Только что мы были одним целым, дышали вместе, чувствовали одно и то же, и вот она тряпичной куклой повисла в моих объятьях.

Что произошло? Что я сделал не так?

Я позвал ее, но ответом была тишина. Щеки начали синеть, глаза застыли, волосы потускнели.

Что это? Это я?… Я?!

Ужасная мысль обрушилась лавиной.

Как стакан воды в летний зной, я выпил ее залпом, и теперь она мертва.

Что за безумие! Как мог я забыть?! Зачем не кинулся прочь, как только понял, что она не под защитой зеркала? Нужно вернуть, вернуть все назад, отдать все до последней крупицы!

Но я не знал, как. В отчаянной попытке возвратить похищенную энергию, я пытался выдохнуть ее Наде в рот, напрягал глаза так, что, казалось, сейчас они лопнут, прижимал руки к ее вискам и ладоням, но все бесполезно. Я метался один в пустоте с неподвижной Надей на руках. Отчаяние и боль захватили без остатка. Я упал на колени, прижал Надю к себе так крепко, как только мог, и всем телом попытался исторгнуть то, что похитил. Но Надя в моей смертельной хватке стала прозрачной, превратилась в белый дым и рассеялась. Я взвыл, ослепнув от слез. Когда же пришел в себя, поразился представшей картине.

Я увидел азиата, стоящего передо мной на коленях. Он вяло покачивался из стороны в сторону. Его глаза, обычно черные и злые, теперь не выражали абсолютно ничего. Они были странного сероватого цвета, словно их заволокло паутиной. Наконец до меня дошло, что все пережитое — только иллюзия. Меня передернуло от отвращения.

— Ах ты, тварь! — я попытался пихнуть его ногой, но он стоял слишком далеко. — Не смей больше лезть ко мне в голову! — прорычал я.

Азиат послушно кивнул, продолжая раскачиваться.

Что с ним?

Вдруг я ясно почувствовал, что между нами крепкая связь. Через глаза, рот, и кончики пальцев из меня струилась энергия. Она опутывала азиата разноцветными волокнами, а тот был так сосредоточен, поглощая ее, что ничего другого не замечал. Я ощутил, как слабею с каждой секундой.

Хватит!

Я оборвал поток. Глаза азиата начали проясняться.

И тут меня осенила новая мысль. Ведь это именно то, чего добивались похитители. Они хотели заставить… научить, отдавая энергию, привязывать к себе людей и подчинять своей воле. Я вновь настроился на волну азиата. Моя энергия потянулась к нему.

— Развяжи меня! — приказал я.

Тот расстегнул куртку. В его ладонях блеснуло лезвие откидного ножа. В следующую секунду мои руки были свободны.

Нужно убираться отсюда! Я хочу, чтобы меня оставили в покое! Я больше не перенесу пыток.

— Снимай куртку! — крикнул я азиату.

Тот повиновался. Я схватил куртку и кинулся к двери. Она оказалась не заперта. Я высунул голову в темный коридор. Откуда-то глухо слышались крики. Я оглянулся. Азиат все также стоял напротив пустого стула и вяло покачивался.

Значит, иллюзия не пропадает мгновенно.

Силы на исходе, отдавать почти нечего. Но надо продержаться еще несколько минут, пока не окажусь на улице. А там я побегу так быстро, как только смогу.

— Идем, — велел я, — веди к выходу!

Мы мчались по гулкому коридору, взявшись за руки, как два закадычных друга. Ощущения те еще, но иначе нет сил сохранить связь между нами.