Исчезнуть из преисподней

— Эта статья… Короче, слушай. Газета принадлежит одному очень богатому бизнесмену и меценату. Он сейчас инвестировал деньги в создание местного телеканала. Там будут какие-то полуисторические, полумистические передачи.

— Я знаю, Светка рассказывала об этом в письме, — с нетерпением перебила я. — Она хочет стать ведущей какой-нибудь передачи.

— Да. Инвестор заметит ее, если она напишет умопомрачительную статью о масонах. То есть по ее мнению. Но что можно написать о Ротонде, о которой уже снято много передач? Материал должен быть, по ее словам, нестандартным, душещипательным, сумасводящим. Понимаешь?

— Нет, — честно ответила я.

— Ну вот, — кивнул он, будто я ответила, что поняла. Посмотрел на свои колени, сжал еще раз подлокотник посильнее и добавил: — Короче, чтобы привлечь внимание к статье, ей нужно сперва привлечь внимание к себе.

Он посмотрел на меня, и тут до меня наконец дошло. Я хоть и блондинка, но не тупая. А если и тупая, то не совсем. Процентов эдак на семьдесят пять, не больше. Во всяком случае не курица, как считает Юлиан.

— Она решила сымитировать свое похищение?

— Ага. Причем так, чтобы даже дело возбудилось и чтобы менты ее искали. И чтобы изучали ее перемещения и чтобы наконец нашли в какой-нибудь заброшке. Вырвали, так сказать, из лап маньяка.

— Я не поняла. Она что, о маньяке пишет? А как же масоны?

— Они, родимые. Ведь именно ими интересуется инвестор.

— Слушай, я, может, и дура, но только на три четверти. Одна четверть настаивает, что это нелогично. Какая связь между масонами и маньяками? Как вообще можно разыграть похищение маньяком, ежели ни один садюга по округе не расхаживает? Скорее, это ты будешь подозреваемым как сожитель.

— Доказательства должны привести к местному шишке, который, по слухам, входит в масонский орден и который якобы был против ее расследования. И который якобы проводит страшные ритуалы с жертвоприношениями.

— Ни хрена себе…

— Ну да, она все просчитала, все спланировала, я и сам толком не знаю. Моя задача была крайне мала. Хоть и невыносима.

— Какая задача?

Он посмотрел на меня и запнулся.

— Ей же нужно было официальное расследование. Я отказался заявлять, потому что на мне административка, я скрываюсь. Потому у нее живу, а не по месту прописки. Должно пройти три месяца. Если меня не найдут, то я не буду платить штрафы, а поверь мне, они приличные.

— Подожди… ты хочешь сказать, что я… я была нужна… — я запнулась.

— Да, чтобы затеять собственное расследование и написать заявление. Заявление по закону может написать любой гражданин, необязательно, как ты выражаешься, сожитель или родственник.

— Но… Но я бы не скоро поняла, что она пропала! Мы за последние два месяца очень редко общались! — хотела добавить «из-за тебя», но не стала.

Он вздохнул.

— По сценарию, это я должен был к тебе обратиться. Ты как нельзя лучше подходишь для этих целей. Менты вряд ли стали бы искать в Ротонде, именно ты должна была наплести кучу странных версий про масонов, про подозрительных жильцов дома на Гороховой и так далее. Она говорила, что один из жильцов родственник этого шишки-масона, который то ли депутат, то ли еще кто, не помню. Тут даже самый отсталый и ленивый мент свяжет политику и исчезновение известной журналистки. То есть в будущем известной, а сейчас просто интересующейся опасной темой. А там уже другие подхватят и разовьют тему с масонами, опираясь на материалы ее будущей статьи.

— Да что за бред? А если бы я отказалась? Да, я пока не работаю, и что? У меня своих дел не может быть?

— Но ты же не отказалась, — глядя в пол, как недавно Петр, пробормотал Алексей.

«Петя все же аутист, сторонящийся людей, а у тебя какое оправдание?» — со злостью подумала я.

Чувство вины — тут же пришел ответ.

— Но вы не могли этого знать! — настаивала я, уже предчувствуя, какой ответ мне дадут, и заранее краснея.

Алексей помолчал, собираясь с духом.

— Светка считает, что… ну… Короче, что ты втюрилась в меня и побежишь за мной… ну…

— Говори уже! — рыкнула я. Странно, не знала, что я на такое способна. Подбородок предательски задрожал.

— Ну, по ее словам, ты как собачонка за ней побежишь, если я поманю… Но… Лариса! — повысил он голос. — Я был против этого! Я ей сказал, что это мерзкий план. Мы поругались… Это было за сутки до ее звонка тебе. И когда ты ко мне обратилась… Я понял, что она все же следует своему плану. Я просто начал подыгрывать, а сам пытался с ней связаться. Я возвращался домой, ведь я же знаю, что никто ее не похищал, значит, она должна вернуться рано или поздно. Но она, видимо, сняла еще где-то квартиру или вселилась в гостиницу.

— Подыгрывать… — прошептала я. — Но мог же и не… — я не договорила.

— Да, блин, знаю! — Так непривычно было слушать его и смотреть на него, когда он проявлял эмоции. Как будто другой человек. — Но… Я решил, что она не поняла, что мой отказ окончательный! Я не хотел ее подставлять, я хотел, чтобы она сама объяснилась!