Исчезнуть из преисподней

— Прекрасная принцесса упорхнула как пугливая птичка колибри, и я — каюсь! — отправился следом. Не удержался. Потом подумал, что с пустыми руками приходить моветон, и затарился в местном магазине. Кстати, — он заговорщицки понизил голос, — он у вас так себе.

— А у нас и не Сенная площадь.

— Так ты пустишь, нет?

Мне было уже настолько все равно, что я шагнула в сторону, любезно пропуская незваного гостя внутрь. У него в руках действительно был пакет, из которого он тут же выудил пузатую бутылку, по всей видимости, с коньяком, виноград и шоколадные конфеты.

— Я не пью, — сморщилась я, глядя на бутылку.

— Я тоже. Ставь чайник.

Я прыснула. Спасибо ему хоть на этом. Я была уверена, что сумею рассмеяться еще очень нескоро.

Мысли снова метнулись к недавнему разговору. У всех так бывает, что, когда тебе вдруг хорошо, ты начинаешь думать о том, как плохо тебе было до этого? И вместо того чтобы радоваться, начинаешь жалеть себя прежнюю — ту, что страдала? Пусть прежняя ты — это всего лишь та, что была две минуты назад. Впрочем, возможно, я просто пессимистка.

— Я рад, очень-очень рад, что ты грустишь, — сказала эта наглая физиономия, без приглашения присаживаясь за обеденный стол.

— Это еще почему? — Я спрашивала, с чего он взял, что я грущу (я тешила себя иллюзией, что хорошо умею маскировать свои переживания для окружающих, хотя сегодня уже выяснилось, что это не так), но он понял вопрос неверно.

— Потому что, возвращаясь из магазина на крыльях любви, я встретил неожиданное препятствие. Прямо на моих глазах в твою квартиру звонил какой-то мужлан. Я вышел из парадной, устроился во дворе на детских качелях и поставил судьбе условие: если он выйдет раньше чем через полчаса, а ты будешь невеселой, значит, ты моя судьба. Если хоть одно условие не соблюдается, значит…

— Не судьба, — закончила я за него, уже откровенно хихикая.

— Ага. Люблю, когда блондинки быстро соображают, это редкость.

Я подняла полные негодования очи к потолку, начиная мысленно молиться Всевышнему, дескать, за какие такие грехи ты послал мне это чудо чудесное, но вскипевший чайник меня отвлек.

— И вот, — продолжил типчик, — на двадцать девятой минуте он ушел. Я выждал еще пару минут, вдруг ты его обратно призовешь, но нет. И слава богу.

— Это точно, — кивнула я, разливая кипяток по чашкам.

— А у тебя глаза заплаканные. Неужто обидел принцессу, аспид?

— Это точно, — повторилась я, имея в виду «аспида».

— Где ты его откопала?

— Видимо, на кладбище. Только там можно кого-то откопать.

— Хм, выглядит живым. — Юлиан почесал мужественный, немного выступающий подбородок и продолжил: — Короче, тебе очень повезло. Мужлан ушел, и появился прекрасный принц.

— Тебе тоже очень повезло. Я обычно никому не открываю без предварительного звонка. Так что в следующий раз будь любезен…

— Конечно! А ты как думала? Что я приду и своими ключами дверь открою? Ну, это только ты так можешь. А я-то позвоню предварительно. В дверь, ага. Как и сейчас сделал.

Я кинулась в него пустым фантиком от конфеты, которую только что слопала, но он не долетел.

— Блондинка, — фыркнул этот наглец. — Вообще-то нужно шарик скатать сперва, а потом уже кидаться. А ты свернула его в ту же форму, что и был с конфетой. Цилиндрическую. А там воздух внутри, соображаешь?

— Где ж мне соображать? Я же блондинка.

Он сарказма не понял, скомкал мой фантик и кинул мне в лицо, попав по щеке. Я лишь ойкнула. Не от боли, разумеется — от обиды и негаданности данного события.

— Физика! — с пафосом пояснил он, будто говорил о какой-то богине, которой поклонялся.

Я уже открыла рот — или чтобы его прогнать, или чтобы хотя бы выяснить, для чего он на самом деле пришел (но ведь не с целью признаться мне в любви, в самом деле, никогда в это не поверю), — но тут мой телефон издал призывный звук.

Оповещение от электронной почты. Еще одно письмо от Светки. Опять отложенное? Хотя нет, постойте. Алексей ей наверняка все рассказал. Написала с извинениями. Даже не позвонила. И не пришла. Конечно, заочно такие вещи говорить проще, нежели в лицо.

Против воли я снова представила, как они смеялись надо мной. Надо же, иногда нам кажется, что мы так тщательно скрываем свои чувства, эмоции и свой интерес, но окружающим это заметно — иногда даже заметнее, чем нам самим.

— Что с тобой?

Он прав, я действительно грустная. Пара шуточек от незваного гостя этого не исправят.

Я неожиданно разревелась и рассказала ему все. И даже не заметила, как мы переместились в гостиную.

— Бедная девочка, — Юлиан прижал к себе мою голову, стоя вместе со мной на пороге комнаты. — Вот мерзкий тип. Я ему рожу набью. Где ты его откопала вообще?

— Откапывают трупы на кладбище, — повторила я свою шутку, отстраняясь, — а Леша живой человек.

— Перестанет быть живым, когда я ним поработаю, вот увидишь.

— Ты невнимателен, я говорила, что он сосед, — напомнила я, вздыхая. — Точнее, сожитель соседки.

— Знаешь, у меня была похожая история.