Исчезнуть из преисподней

Но и тут моим планам не суждено было сбыться. Петя опять пошел наперекор моим мыслям, молча пошагав на кухню. Мне пришлось топать за ним. В сапогах и плаще, который я едва успела расстегнуть к тому моменту.

— Вы долго с ней общались? — полюбопытствовала я, сев поближе к окну. Не хотелось пропустить возвращение Людмилы Григорьевны. Я рассчитывала успеть спрятаться от нее на запасной лестнице. Только бы шею себе не свернуть, когда буду лететь с третьего этажа вниз как разъяренный гепард.

— Пару месяцев. — Я ждала продолжения, глядя в окно, но Петя молчал. Тогда я перевела на него взор, а он, чувствуя моя взгляд, наконец поднял на меня глаза и сказал совершенно не по теме: — Ты красивая.

У меня похолодела спина. Снова. Как ночью в детской, когда я увидела, что картина изменилась. Сидела бы в своей деревне и горя бы не знала…

«Маньяк!» — стучало в голове. Возможно, он и Светку красивой посчитал. Она если и не красавица, то из тех, кого принято называть «эффектная». Блестящие угольно-черные волосы, яркая одежда, вызывающий макияж, громкий смех. Мужчины на таких заглядываются. И вот, как в «Коллекционере» Джона Фаулза, не самый умный, немного даже ущербный парень похищает девушку, которая ему нравится. Он называл их бабочками. Умерла одна — нашел другую.

Меня…

— А Света тоже была красивая? — на всякий случай спросила я.

Он просто пожал плечами, снова уставившись куда-то вниз, на столешницу.

— Я ее ищу. Ты мне поможешь?

Он кивнул.

— Постараюсь.

— Когда ты ее видел последний раз?

Петя задумался. В этот момент он перестал походить на дурачка. Я снова подумала, что меня разыгрывают. Лицо напряглось, брови сошлись у переносицы, взгляд направлен в сторону — вспоминает. Затем глаза вновь перевелись на верхнюю часть обеденного стола. Он показал пальцами «четыре».

— Четыре дня назад? — догадалась я. Он кивнул. — Петя, ну ты же можешь нормально разговаривать, зачем притворяешься?

Приподнявшимися бровями он показал удивление, а затем снова свел их у переносицы. Обиделся? Задумался? Над чем?

— Мама говорит, что нет. Не могу.

— Неважно, что говорит мама. Вы обсуждали со Светкой какого-то мужчину, это так? — Помедлив, он кивнул. — Кого? — Он молчал. Я за это время успела перевести взор за окно и заметить, что к арке приближалась Людмила Григорьевна. В руках она несла тяжелые пакеты. — Вспомни, пожалуйста, поскорее. Твоя мама возвращается.

Я поднялась со стула, подгоняя его. Он молча показал головой на стену — смежную с тридцать третьей квартирой. Точь-в-точь, как его мать в тот раз. Почему-то я в тот момент подумала, что если от цифр 666 убрать одну «шестерку» и поделить пополам, получится тридцать три. Можно подумать, что тот, кто живет в квартире 66 — на две трети дьявол, а Юлиан, стало быть, только на одну треть. Бред. Просто после масонского символа, который меня преследует, я уже вижу знаки везде. Что ж, даже если так, с дьяволом, который дьявол только на одну треть, я уж как-нибудь справлюсь.

Уже на пороге я быстро спросила, кое-что вспомнив:

— На том рисунке ты написал DIABLE. Это про него? — Я тоже показала жестами на тридцать третью квартиру.

Он кивнул. Не закрывая двери, спросил:

— Ты придешь еще?

Что в таких случаях нужно отвечать? Парень одинок. Но я не обязана захаживать к нему в гости. Да, Света ходила, но я не знаю, какими мотивами она руководствовалась. Вполне возможно, не самыми благородными.

Мама уже, скорее всего, достает ключи от домофона. Мне нужно бежать, я не могу долго раздумывать над ответом.

— Постараюсь. — Именно так. Не да и не нет.

Его сей ответ, по всей видимости, удовлетворил, потому что он снова кивнул и тут же закрыл дверь.

Я было кинулась к лестнице, но… Тридцать третья, та самая, что почти дьявольская, манила и звала к себе. Ключ, дотоле смирно покоившийся в кармане плаща, вдруг зазывно завибрировал. Показалось? Просто переместился от телодвижений. И все же…

Я в два прыжка очутилась возле двери с цифрами «33» и попыталась сунуть ключ в замочную скважину верхнего замка. Одновременно с этим услышала, как открылась дверь в парадную. Ну все. Как теперь объясняться с обиженной матерью, я не знаю. В то же время я имею право быть где угодно, если я не на ее территории. Подъезд — это общая территория пока еще.

Ключ не подошел. Шаги были слышны уже на пороге Ротонды. Хорошо, что на третьем этаже большая площадка перед дверями, и она меня пока не видит. Хотя что толку? Сейчас ведь поднимется.

Дальше произошло следующее. Я только хотела вставить ключ во второй замок, как дверь открылась сама по себе, и чьи-то сильные руки втолкнули меня в квартиру еще до того, как Людмила Григорьевна могла меня разглядеть.

— Да перестань ты брыкаться! — захохотал Юлиан, потому что я действительно по инерции тут же начала отбиваться. Представьте, что вас запихнули в чью-то квартиру помимо вашей воли. Проблема в том, что в эту-то квартиру я сама секундой назад пыталась попасть, и странно, конечно, делать вид, что этого не было.

— Пусти меня, тогда перестану! — логично, как мне казалось, парировала я.