Иррегулярный интеллект

Навстречу, извиваясь, протянулся дистанционно управляемый провод с микрофоном и мини-камерой. Их производили из полимеров, сокращающихся подобно гладким мышцам беспозвоночных, что позволяло данным устройствам беспрепятственно ползать по залу. На сей раз, достигнув лица респондента, микрофон больно щёлкнул его по носу, прежде чем принять неподвижное положение.

Телеоператор извинился, но парень ответил ему ругательством, впрочем, вполне цензурным. Заметно было, что он далёк от соблюдения норм, установленных цензурой – одетый в красную клетчатую рубашку навыпуск и простые джинсы, из-под которых торчали носки грубых ботинок на толстой подошве, этот молодой человек, казалось, всем своим видом бросал вызов местному истеблишменту.

– Такое всегда случается, если ваш нос не аккредитован от государственной службы, – проворчал он. Реплика вызвала лишь жиденькие смешки в зале, похоже, здесь никто не собирался поддерживать его.

– Уважаемый гражданин Ле Саж, – парень использовал официальную форму, принятую в Конфедерации, – вы бы не хотели написать что-нибудь о Гейомии? Об этом ужасном мире, где люди разделены на три сорта – одушевлённый скот, рабов и господ?

Мужчины в однотипных пиджаках встрепенулись, их абсолютно одинаковые стрижки двинулись в толпе, как плавники акул, мчащихся к жертве. Они стремительно окружили парня, его красная рубаха словно вывернулась наизнанку, а джинсы, взметнувшись на мгновение, исчезли под множеством мускулистых тел. Подстрекателя вывели; удерживаемый за руки, он брыкался и выкрикивал какие-то фразы, судя по всему, лозунги некоего запрещённого движения.

Ле Саж задумчиво смотрел вслед. Наконец, вопреки своему обыкновению, он решил высказаться, хотя это и стоило ему немалых усилий над собой. Чувствуя, что на лбу выступила испарина, он сказал, тщательно подбирая слова и вместе с тем рассчитывая так, чтобы они звучали как можно более мужественно:

– Я не собираюсь писать ничего ни о Гейомии, ни о её политическом устройстве. Но я хотел бы…

Пот выступил и на его ладонях, но Ле Саж продолжал, несмотря на столь явные сигналы опасности и страха, подаваемые его организмом:

– Я хотел бы, чтобы граждане Гейомии, и даже этот молодой человек, который покинул нас… чтобы он имел возможность написать всё, что он считает необходимым.

Шквал вопросов, заданных прямо с места, люди в пиджаках мечутся по залу, пытаясь схватить возмутителей спокойствия.

– И вы бы это читали? В Конфедерации бы это издали? Они бы прислали нам всё необходимое? Космический флот?..

Ле Саж, привыкший писать остросюжетные романы, ожидал, что ещё немного – и начнётся стрельба. Вместо этого произошло обратное: сотрудники ГССГ отказались от прежней тактики и, собравшись в проходах между рядами, сбились в небольшие группы; теперь они лишь улыбались в ответ на всё более резкие выпады в адрес правительства. Наконец, один из присутствующих вскочил, выпрямившись во весь рост. Хотя на нём не было пиджака, аккуратная стрижка и ясный взгляд выдавали в нём оперативника Специальной Службы.

– Приветствуем Роже Ле Сажа в Туфе! Вся Гейомия рада вашему приезду! – выкрикивая эти фразы, он громогласно хлопал в ладоши. – Люблю вас, Ле Саж! Обожаю!

К выкрикам и аплодисментам присоединялось всё больше народу. Люди в официальных костюмах, а за ними и все остальные, включая и недовольных, которые теперь стремились растаять в толпе, начали хором приветствовать Ле Сажа.

– Обожаем вас, Ле Саж!

Он так и не понял, в чём была их проблема.

Глава XVII

Вид из окна гостиницы «Борд-Хелл», самой роскошной в Туфе, был замечательным. Высотой в два с лишним километра, она имела семьсот пятьдесят этажей и удерживалась в вертикальном положении лишь благодаря вмонтированным в конструкцию антигравитационным модулям. Конструкция эта, разделённая, подобно позвоночному столбу, на отдельные сегменты, обладала некоторой гибкостью, позволяющей амортизировать наиболее резкие потрясения, неизбежные из-за частых тайфунов и сейсмической активности. Ветры постоянно раскачивали здание, и, чтобы оно не упало, его приходилось удерживать в воздухе силовыми полями.

Верхние этажи сверкающей хромом и медью постройки располагались выше уровня облаков, и дополнительный обогрев этой части постройки влетал владельцу в копеечку. Однако превосходные виды на поднебесный мир с лихвой возмещали все расходы: номера в верхних этажах, несмотря на их баснословную стоимость, всегда были заняты.

Номер Ле Сажа, расположенный на семьсот сорок втором этаже, был забронирован за несколько месяцев до его визита. Все расходы, которые он нёс, оплачивала одна из фиктивных фирм, существующих за счёт косморазведки. Это ведомство, никогда не стеснявшее себя ни в чём, располагало огромными суммами, и Ле Саж имел возможность прикоснуться к его власти и богатству, достигшему воистину астрономических размеров.