Invisible Doctrine: The Secret History of Neoliberalism

ни одна часть неолиберальной программы не может быть успешной без подавления надежды. Один из самых мощных аспектов неолиберализма - безысходность, которую он внушает, убеждая нас в том, что "альтернативы нет", - эту фразу Маргарет Тэтчер использовала так часто, что ее сократили до аббревиатуры "TINA". Преподнося эту экстремальную доктрину так, будто она является не чем иным, как описанием естественного порядка вещей - того, как все есть и должно быть, - неолиберальный интернационал убедил многих из нас в том, что никакая другая стратегия невозможна.

"Нет денег". "Это прервет рост". "Народ этого не потерпит". Правительства постоянно пытаются убедить нас в том, что они не способны действовать, не способны управлять, что у них связаны руки, что в них заложена бесполезность. Они не могут решить проблему бедности. Они не могут обеспечить должный уход за престарелыми, больными или наркоманами. Они не могут предотвратить разрушение дорог, мостов или школьных зданий, не говоря уже об экосистемах. Все это им не под силу. Вместо этого они учат нас быть безнадежными и не ждать никакого облегчения, ускоряя развитие болезней отчаяния, экотревоги, нигилизма и апатии, которым так много людей по понятным причинам поддаются.

Но правительства неоднократно доказывали, что способны на решительные действия - когда они сами этого хотят или когда обстоятельства вынуждают их. Всякий раз, когда "свободный рынок" оступался, правительство без колебаний вмешивалось в ситуацию, тратя все необходимое, чтобы спасти неолиберализм от его собственных катастроф. В качестве примера можно привести спасение компании Chrysler в 1980 году, спасение авиационной отрасли в 2001 году, кризис сбережений и займов 1989 года и финансовый кризис 2008 года. Во время пандемии "Ковид-19" деньги, которых, как клялись государства, у них не было, внезапно и волшебным образом материализовались. Правительства обнаружили, что могут управлять (хотя и с разной степенью компетентности). Оказалось, что люди готовы радикально изменить свое поведение, если почувствуют, что вносят свой вклад в общее благо.

Но проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня, требуют еще более амбициозного вмешательства: справедливое, процветающее, устойчивое общество не может быть создано в нынешних условиях. Нам нужна радикальная трансформация. Невозможно? Давайте посмотрим, что произошло, когда Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну.

Еще до объявления войны США президент Франклин Рузвельт начал призывать войска и создавать свой "арсенал демократии": материальные средства, которыми он снабжал союзные войска. Чтобы "превзойти Гитлера", он призвал к уровню производства, который ранее считался невозможным. Но после нападения японцев на Перл-Харбор 7 декабря 1941 года невозможное превратилось в реальность благодаря огромной силе воли.

На следующий день после нападения Рузвельт потребовал от Конгресса объявления войны. Как только оно было получено, он немедленно приступил к реорганизации не только правительства, но и всей нации. Он создал ряд агентств, деятельность которых контролировалась и координировалась с помощью простых, но эффективных мер, таких как План контролируемых материалов (CMP) - система квот, приоритетов и ограничений на использование материалов для обеспечения эффективного производства и распределения ресурсов.

Президент впервые в истории США ввел общий федеральный подоходный налог. Правительство быстро повышало верхнюю ставку, пока в 1944 году она не достигла 94 процентов. Оно выпустило военные облигации. Оно брало огромные займы. В период с 1940 по 1945 год общие государственные расходы выросли примерно в десять раз. Удивительно, но в 1942-1945 годах правительство США потратило больше денег (в текущем долларовом выражении), чем в 1789-1941 годах. С 1940 по 1944 год военный бюджет вырос в сорок два раза, превысив бюджеты Германии, Японии и Великобритании вместе взятых.

Гражданская промышленность Соединенных Штатов была полностью переоборудована для войны. Когда автомобильная промышленность получила приказ перейти на военное производство, ее массивное оборудование было быстро извлечено из цехов и заменено, часто в считанные недели, новыми машинами. General Motors начала выпускать танки, авиационные двигатели, истребители, пушки и пулеметы. Oldsmobile начал делать артиллерийские снаряды, Pontiac - зенитные орудия. К 1944 году Ford строил дальний бомбардировщик почти каждый час. За три года войны Соединенные Штаты произвели 87 000 военно-морских судов, включая 27 авианосцев; 300 000 самолетов; 100 000 танков и бронемашин; 44 миллиарда боеприпасов. Рузвельт назвал это "чудом производства". Но это не было чудом. Это была реализация хорошо продуманного плана.

Военные действия США мобилизовали десятки миллионов человек. С 1940 года до конца войны численность американских войск выросла в двадцать шесть раз, в то время как гражданская рабочая сила увеличилась на десять миллионов человек. Многие из новых работников были женщинами.