У владыки был сын, Володя Родзянко, — в конце 1960-х он вел на Русской службе Би-би-си джазовую передачу. Володя родился за границей, русский язык у него был «домашний», поэтому иногда он выдавал такие перлы: «В негритянской музыке преобладает blues, что по-русски значит — кручина…»
«Кручину» я и взял в название своего «blues».
Эта тема Ярославу Янсе понравилась, во всякомслучае, он о ней вспоминал спустя несколько лет. Янса был импровизатором по природе, все схватывал мгновенно, в разговоре доканчивал за тебя начатую фразу. Ответы в его голове не задерживались, чаще всего он придумывал их на ходу.
— Ярек, как вокалисты делают вибрато? — спросил я его как-то в Летнем саду в перерыве между отделениями, когда музыканты вынужденно отдыхали за сценой.
— А они головой трясут, — не задумываясь, ответил Янса. И тут же показал: — А-а-а!
Получилось неубедительно. Янса пошевелил пальцами на клапанах своей крохотной «карманной трубы» и невинно отошел в сторону.
В другой раз, где-то на гастролях, он разыгрывался перед концертом за кулисами. Вошел озабоченный мужчина.
— Не знаете, где тут директор? — спросил он.
В длинном пассаже нот, в короткую паузу, Янса ответил, махая рукой вверх:
— На пятый этаж! — И тут же, опустив палец: — Вниз, в подвал! — И продолжил свой длинный пассаж.
Играть на баритоне к «молодцам» пошел старый знакомый Серега Герасимов, известный уже нам мастер мундштуков, автор «асфальта», «земли» и «колокольчика» в звуке. У Сереги теперь появилось новое увлечение, он стал мисогинистом-теоретиком, исследовал тему женоненавистничества в мировой философии.
Всякую свободную минуту он вдумчиво читал книжки из букинистического магазина: «Секс и характер» Отто Вейнингера, эссе Шопенгауэра «О женщинах», «За пределами Добра и Зла» Фридриха Ницше или что-нибудь из Сократа. Он жирно подчеркивал красным карандашом понравившиеся ему цитаты: «Храбрость мужчины кроется в его умении командовать, а храбрость женщины — в ее умении подчиняться» (Аристотель). Или: «Ни один мужчина, глубоко размышлявший о женщинах, не составит о них высокого мнения: мужчина либо презирает женщин, либо он никогда о них серьезно не думал» (Отто Вейнингер). Серега трубным голосом, вытягивая губы, поведал мне, что Шопенгауэр в женском вопросе громит «тевтонско-христианскую глупость». «Ты послушай, что он пишет! — рокотал Серега. — „Мужчины по природе лишь равнодушны друг к другу, но женщины по своей натуре — ярые враги“. Ну ладно Шопенгауэр, — говорил Серега, с жаром листая свои конспекты. — Ты послушай, что говорит Будда! Он предсказал, что его учение может прожить тысячу лет, но если допустить в него женщин, то только половину этого срока! Пятьсот лет! И еще: всякий Будда должен иметь тридцать два признака величия, один из них — это быть мужского пола!» Но вернемся к «Добрым Молодцам».
Троих «молодцев»-основателей надо назвать особо.
Владимир Антипин (Пашеко), басист и оркестровщик.
Борис Самыгин (Большой Белый), ритм-гитара.
Евгений Маймистов (Ляпка), ударные.
Свое прозвище Пашеко получил из польского фильма «Рукопись, найденная в Сарагосе» (1965). В фильме монахотшельник приказывает своему подопечному, страшному на вид одноглазому детине, из которого он изгоняет бесов: «Пашеко, Именем Господа нашего заклинаю тебя, расскажи свою историю!» И детина, до этого гримасничавший и завывавший страшным голосом, вдруг принимает вид абсолютно светского человека и любезным тоном начинает: «Родился, значит, я в городе Кордове…»