Инга

«Вообще-то Динка за эти дни очень изменилась, — вдруг подумал Филипп. — Как только перестала капризничать и истерить, так оказалась вполне нормальной девчонкой! Внешне-то она вообще очень симпатичная, поэтому я и выбрал именно ее для продолжения съемок…»

Когда он наконец улегся, Дина тут же придвинулась поближе.

— Холодно, — сказала она.

У нее тоже изменилось мнение о Филиппе. Если раньше она вообще не обращала на него никакого внимания (ну, фотограф и фотограф, пусть даже очень хороший), то теперь увидела в нем мужчину, на которого можно положиться.

Так незаметно они пропитывались обоюдной симпатией, а присутствие рядом друг с другом становилось для них привычной необходимостью, которую они совсем еще не осознавали.

На следующее утро Филипп проснулся пораньше, накрыл своим спальником спящую Дину и, стараясь не шуметь, выбрался из палатки, прихватив с собой фотоаппарат. Солнце только поднималось над горизонтом, а Радосвет уже был на ногах: он развел костер и грел чайник. Филипп навел объектив на осветившуюся оранжевым заревом гору и сделал несколько снимков. Радосвет, услышав щелчки, оглянулся и махнул рукой.

— Доброе утро! — тихо поздоровался с ним Филипп, подойдя ближе.

— Садись, чайку попьем.

— Горячий! — взяв в руки протянутую кружку, с удовольствием произнес он.

— Фотографией увлекаешься? — кивнул на камеру Радосвет.

— Люблю снимать. Да и места здесь красивые, необычные! Будто из сказки!

— Необычного здесь очень много, — согласился маг и предложил: — Хочешь, пройдемся по горе, я тебе много интересного покажу?

— Конечно! — обрадовался Филипп.

Они допили чай и отправились на прогулку.

Радосвет показывал фотографу то одно место, то другое, с любопытством наблюдая за тем, как он снимает: как выбирает точку и ракурс, какие детали подмечает и на что обращает внимание. Закончив, они пошли в лагерь, по дороге обсуждая увиденное. Дина уже проснулась, крутилась возле костра и готовила что-то в котелке.

— Так! Еще раз бросишь меня в лесу одну, прощения не получишь, понятно? — бросилась она к Филиппу, держа на весу тяжелый черпак, который раскачивался в ее руке из стороны в сторону. — Ты же обещал, что будешь всегда рядом!

— Думаю, тебе лучше больше так не поступать, — осторожно заметил маг, наблюдая за черпаком.

— Вот! Послушай, что тебе умный человек говорит, — наставительно добавила Динка, накладывая пшенную кашу в тарелку Филиппа. — Держи! Приятного аппетита!

Он взял свою порцию и с издевательским одесским акцентом произнес:

— Дина, вы сеете в моем сердце сомнения: жениться мне или все-таки остаться счастливым?

— А что, есть такая несчастная, которая предоставит вам выбор? — в тон ему ответила Дина.

Наблюдал бы сейчас за этой сценой Митрич, точно ухмыльнулся бы в свои косматые усы. Но егерь этот момент не застал и появился лишь к концу завтрака.

— Ну, молодежь, рассказывайте, что у вас тут новенького? — спросил он, поздоровавшись и усаживаясь у костра.

Даже Динка радостно пожала ему руку и наложила полную тарелку каши. Пока Митрич ел, Филипп рассказал о вчерашней встрече с ребятами и Виктором Сергеевичем, благоразумно умолчав о том, о чем распространяться пока не стоило.

— Пойду-ка я им навстречу, што ли, — решил Митрич. — А вы уж здесь ждите, как договаривались.

— Я тебя провожу до реки, — поднялся Филипп и спросил у Дины: — Побудешь здесь?

— Хорошо, — послушно кивнула она, но все-таки спросила: — Ты надолго?

— Нет, — ответил он. — Скоро вернусь.

— Только далеко не уходи!

— Я же сказал, ненадолго.

— Вот так дела! Похоже, пропал ты, Филипп Андреич, — заметил наблюдательный Митрич, когда они удалились от лагеря. — Факт!

— Ничего я не пропал! Мы просто друзья.

— Ага, друзья. Я понимаю, — ухмыльнулся егерь и, ловко переиначив смысл слов Филиппа, сказал: — Ненадолго!

— Все, заканчивай! Глупости это, — отмахнулся тот. — Ты лучше мне ключи от машины оставь. Мало ли что!

— Это верно… — Митрич достал из кармана ключи от уазика: — Держи.

На берегу они разошлись в разные стороны: егерь отправился вдоль реки, а Филипп, убедившись, что за ним никто не наблюдает, пошел к машине. Он знал, что там у Митрича хранится инструмент, среди которого была и лопата. Захватив ее, Филипп вернулся на берег. Нашел место, где лежало прикрытое елками тело, снял ветровку и принялся копать.

Ему было не по себе: где-то изнутри накатывал холодок, и все время казалось, что его вот-вот застанут за этим занятием. Но больше всего напрягало, что он находился здесь один, — приходилось копать и постоянно оглядываться. Конечно, можно было бы дождаться, когда вернутся остальные: у того же Виктора Сергеевича нервы были явно покрепче, да и опыта, похоже, побольше. Только вот ждать их возвращения было неразумно: следовало покончить с этим как можно быстрее, пока какой-нибудь турист случайным образом не наткнулся на кое-как припрятанное тело.