Индейцы и школьники

Люди-люди, если бы вы слышали, как билось сердце Алёшки, когда он шёл по всей Речной улице к дому, неся на кукане тяжёлого леща, волочившегося хвостом по шуршащей мелкой щебёнке! Так входили в Рим победоносные императоры, так входили в Иерусалим магистры рыцарских орденов, так короли шли по улицам поверженных столиц. И, видя круглые глаза онемевших друзей, приятелей, знакомых и даже недругов, выскочивших из-за заборов на улицу, он шёл по улице с такой величавой серьёзностью, что без слов всем было понятно, что идёт по улице Настоящий Рыбак. Толя шёл сзади, вежливо и серьёзно здоровался с соседями, улыбаясь лишь глазами, и, что уж тут говорить, искренне и в полную силу наслаждался этими минутами первой победы своего младшенького.

Когда пришли они домой, когда уставший Алёшка двумя руками поднял и протянул маме Александре свою добычу, когда увидела она подмигивание и жестикуляцию мужа за спиной младшенького сыночка, то поняла она всё – и не стала охать, не стала ахать, сюсюкать, как сделала бы она ещё совсем недавно, нет, напротив, подсказало ей материнское сердце нужные слова:

– Ты мой настоящий добытчик. Проходи, неси на кухню. Ты – настоящий мужчина!

Так семилетний мужчина в первый раз накормил всю семью. Всем хватило – и маме, и папе, и братьям. И это был самый вкусный ужин в его жизни…

4

– Стоп. Алексей, стоп. Ты всё правильно сделал, – Витя перевёл дух, поняв, что одна его неосторожная улыбка – и обида Алёшки будет на всю жизнь. – Стоп машина, кэптн. Ты молодец. А раз так… То ты поедешь со мной.

– Витя?!

– Да, что шумишь? А ну, марш домой, возьми там тёплый свитер и штаны. Нечего на острове в трусах щеголять, комарам всё равно – сожрут с причмокиванием.

– Витя… Витя!!

– Беги, что вылупился? Я матери сказал, уже договорился. Беги.

Яктык смотрел, как бежал домой Алёшка, а сам улыбался. Это ж надо – зубами перечистить полведра лягушек!.. Он ведь в шутку сказал, дразнил малого. А вишь как вышло, мелкий всё так и понял – буквально.

Пока совершенно счастливый Алёшка бегал домой, тряс маму Александру, притопывал от нетерпения, пока та, ворча, доставала из-под свеса крыши сарая его удочку да пока узелок с едой собирала, Яктык успел забраться в лодку дяди и тщательно вычерпал воду со дна. Нет-нет, тщательно проконопаченная и просмолённая «филипповская» лодка и не думала течь, это была вода после вчерашнего дождя. Он залез под носовую банку, достал жестянку с солидолом и, не торопясь, аккуратно смазал уключины – нечего на большой воде шуметь зазря. Потом разложил вещи, припасы, притащил с берега два якоря – большие продолговатые камни, по-почтовому перевязанные верёвками.

Он всё делал размеренно, не торопясь – так всегда быстрее всего бывает. Потом встал возле перил плавучего помоста, медленно, словно впитывая каждую минуту, закурил и стал пускать дым прямо в лицо разгоравшейся вечерней заре.

Как дальше-то будет? Как жить? Куда жить? Нет, ну сами подумайте, строем ходить он не будет. Обязаловка ему надоела до чёртиков. Тюкать топором сначала в бригаде, потом, даже если выучится, строить что-то – это было не его. На лесопилку идти? Монотонность визга пил его раздражала. Да и потом – вторая, тайная, главная жизнь поглотила Яктыка, считай, без остатка…

Да, кстати, я ведь не рассказал вам, почему Витю Яктыком называли? Ну, это совсем просто – от детской шуточки, которыми он был набит, словно мешок с гречкой. Если «я» поменять на «ты» – получится вместо яблони тыблоня, вместо Ярослава ТЫрослав, японец становится тыпонцем, и так далее. Вот он за свою привычку коверкать слова и стал «я – ты» – ЯкТыком.

Яктык, он же Витька Трошин, которого часто считали Филипповым, да и справедливо считали, быстро освоился в Зареченске. И были у него друзья, настоящие, не разлей вода, и была у него первая любовь. Даже не одна. Первые любови всегда разные… И, как и положено настоящему мальчику, сердце его было разбито, причём, как это всегда бывает, разбито навсегда. Спрятав глубоко в душе обломки навечно разбитого сердца, Яктык переключился на более простые вопросы жизни, чем те, которые возникают при общении с этими такими странными девчонками.

Он с друзьями частенько наведывался на Заводскую улицу, где случались драки разной степени жестокости. Взрослые ничего не могли поделать с этим разделением учеников зареченской школы № 1 на «заводских» и «речных» – слишком у многих ребят не было отцов, матери выбивались из сил, а мальчишки – они всегда остаются мальчишками. Просто кто-то вырастает, а кто-то остаётся в детстве.

И так бывает…