– А ты сможешь? Тишина – и так хочется потянуться за манящей рукоятью ударного пистолета, чтобы решить чертову дилемму здесь и сейчас. Черт, Каору, ты сволочь. Итак, быстренько итоги. В первую кучку фактов (кодовое название «дерьмо»): он сам умеренно контролирует собственные возможности, и подкинуть нам гадость мог и может. И это идет во вторую кучку (пока без названия): мог, но не стал. В первую кучу: он потенциальная бомба с часиками. Во вторую: он готов воевать сам с собой, если его поддержать. Кучки хороши обе, и все решает – или должен решить – один вопрос: /"А нужен ли нам всем такой себе Нагиса Каору?"/ Я нахмурилась: вопрос был хорош и несоизмерим с риском. Но Синдзи принял меня на борт, не побоялся того, что я чикну его по горлу ночью. Даже руками Аянами не захотел меня убивать. Из возможных решений он выбрал доброе. /"С ума сойти. В этом сраном космосе, где сжигают планету под взлетающим кораблем. Самое доброе//. Человек, возящий генные бомбы//"/. И я, видимо, обречена заменять Синдзи по полной, сверяться по его глупым решениям и надеяться, что частичка обормотской везучести рано или поздно ошибется и прилипнет ко мне. Я застегнула фиксатор на поясном захвате.
– Надо бы сказать что-то обреченно-крутое, но глупо. Просто завтра все расскажешь остальным. Нагиса кивнул:
– Поверила?
– Нет.
– Тогда почему?
– Ты не поймешь. Я ушла, потому что он и в самом деле не поймет. На этом корабле надо вести себя по-идиотски, и тогда преуспеешь. Ведешь себя правильно и умно? Получи плюху. Так что я лучше уйду отсюда, чтобы не вдаваться в объяснения. А еще по горячим следам непременно захочу его расспросить – найдутся новые детальки, новые подозрительности, и я уйду на третий круг, снова засомневаюсь. Интересно, как бы отреагировала совесть, прими я другое решение? *** Я проснулась от боли. Болел вспотевший лоб, ныли груди, словно от застоявшегося возбуждения, ломили суставы рук, а мышцы разрывало судорогой. Для разнообразия мой сон решил не запоминаться, но это был, черт возьми, очень крутой кошмар. Сигнальные маячки неуверенно подрагивали, пытаясь отличить настоящие проблемы от придуманных. Я повернула голову: скафандр валялся на полу, там, куда его и швырнула, вернувшись к себе.
/"Сесть. Сейчас же"/. На полке сигналил планшет, сообщая, что до выхода из крейсерского режима осталось меньше часа. Меня трясло крупной дрожью, я соображала, что там, по ту сторону крейсерского режима, и очень хотелось под бок к обормоту. /"Вот еще. Сама справишься, рыжая"/. Я смогла наконец расслабиться и поняла, что нужны две вещи:
первая называлась «кофесинт», вторая – «душ». Вообще-то была и третья, под названием «психиатрический осмотр», но в ту сторону мне смотреть чего-то не хотелось. Под горячим душем третью вещь удалось потеснить совсем далеко, зато нахлынули совсем уж неуместные фривольные мыслишки о Синдзи. /"Эк меня носит"/, – восхитилась я, понимая, что горячо мне далеко не только от воды. Я хмыкнула и опустила температуру душа куда-то поближе к точке замерзания. После купания возникла здоровая мысль сходить в рубку и выяснить, как там дела. Вот так вот – вся из себя довольная и даже бодрая, вооруженная горячей чашкой, – я выбралась в коридор фрегата. /"Опять не поддалась желаниям, Аска. Что-то умно поступаешь, минус один тебе"/. В коридоре было темно, тут шли новопроложенные кабели для питания зарядных устройств дронов, и приходилось смотреть под ноги. Кто-то вытащил ящик с ракетными патронами под стену медотсека, и здесь пришлось сделать остановку. Ну что за бардак, право слово. Чашку я поставила на полу у стенки, ящик сунула под руку. Интересно, кому там места мало, в медотсеке-то? Кто это у нас помирать собрался? Дверь блока неслышно скользнула в сторону, и первое, что я увидела, была спина Синдзи. Парень держал в руке пистолет, нацелив оружие на кого-то в глубине медицинского отсека.
– …она же сама, – вздрогнул голос Майи.
– Я сказал, верни Аянами. Быстро. Это было страшноватый голос. Таким голосом приказывают вынуть самому себе сердце. Майю я видела очень частично – лишь взъерошенный хохолок ее волос. А еще в помещении было жарко, и что-то мощно светилось слева. Я шагнула вперед и, роняя ящик, вывернула руку капитана. /"Дерьмо у тебя реакция//, Синдзи//"/, – подумала я, вырывая у него из руки пистолет. Чертов фрегат как-то извращенно исполнил мои желания: в гробу я видала такие обнимашки с обормотом – чтобы правую руку фиксировать на отлете, а два пальца своей левой ему под челюсть.
– Пх-пусти!.. Ага, уже сейчас. Сначала разберемся.
– Какого тут… И тут я увидела. На медицинском ложементе все кольца с киберами сдвинули в сторону – да и не увидела бы я этих колец, потому что от ложемента шел свет, и его источником была едва видимая в этом сиянии голубоволосая девушка. /"Не сходится. Аянами, свет и… Жар?"/ Еще я уловила электромагнитные колебания, как если бы сердце Рей билось в радиочастотном диапазоне. Еще я рассмотрела сжавшуюся у ложемента Майю, которая, не моргая, повторяла только одно: