In the Deep

– Ты к Нагисе, – сообщила мне Акаги. Очень хотелось с воплем «Оно разговаривает!» прибить мерзкую тварь, размазать по черным бугристым стенам, и даже сам пыточный антураж лифта, казалось, отчаянно голосовал за такое решение. Я расцепила зубы, угомонила тревожно звенящие «маячки».

– Да.

– Не отвлекай его от графика. В семнадцать двадцать Нагиса должен быть в лаборатории. /"Под пилами»,/ – мысленно добавила я и пожала плечами. Некстати вспомнилась последняя фраза войд-коммандера, так что настроение у меня потухло окончательно. Лифт обстоятельно гудел, прогрызаясь сквозь брюхо «Тени», и не знаю, как сверхдредноуту, но мне было ужасно мерзко. Лифты корабля-монстра начали действовать мне на нервы.

– Сорью, как Аянами вела себя, когда пыталась изменить свою температуру? Я честно попыталась проморгаться. Всякая охота убивать пропала:

шок, наверное.

– Как нормальная девушка, – сообщила я издевательски-спокойным тоном.

– Поподробнее, – потребовала Акаги, поворачиваясь ко мне вполоборота. Да, я переоценила свой шок и недооценила потрясающее хамство этой твари.

– А идите-ка вы нахер, хорошо? У вас есть память Майи? Вот и сделайте себе нарезку-ассорти! Теперь на меня глядели уже оба глаза – льдистые, пыльные и опасные колодцы. /"А родинку себе то ли не свела, то ли интересничает, сволочь старая"/, – решила я, как можно оскорбительнее рассматривая лицо доктора.

– Память Ибуки – это не книга, Сорью, – сообщила наконец Акаги. – Я не могу прочитать то, что закажу.

– А я вам тоже не справочник. Только еще и послать могу. Акаги снова отвернулась. Ну, молчит – и слава всем сущностям, все легче. Например, можно представить, что эта спина – не завлаб «Араила», а, например, какая-то безвестная ученая дамочка.

– Аянами изменилась, Сорью, – тихо произнесла доктор. – Очень изменилась. /"Не говори Синдзи. Он расстроится"/, – вспомнила я.

– Это ваша забота, доктор, – сказала я вслух. – Не моя.

– И твоя в том числе. Аянами включена в состав группы сдерживания на фрегат «Сегоки». А ты капитан флагмана этой экспедиции. Так-так. И снова планы командования неисповедимы. Зато теперь я догадывалась, как собирался делать ноги мой дорогой обормот. Что-то в духе: /"Рей, я все прощу, давай улетим, ты только убей их всех"/. Мерзко-то как, аж не хочется верить в то, что он хотя бы думал о таком, но других вариантов-то нет. Нет же?

– И зачем вы мне все это говорите? Доведите до сведения Кацураги или Его Тени. Акаги пожала плечами и что-то достала из кармана. Черт, я надеюсь, она не собирается здесь курить?

– Забавно, что ты упомянула Его Тень. При всем желании, ничего забавного я в этом не находила, да и в тоне женщины вроде тоже юмора было мало. И вдобавок…

– Его прямой приказ? – предположила я, ощущая неприятные коготки в горле. Лифт остановился, и коротко квакнул сигнал: сейчас, мол, выпущу.

– Да, – Акаги все же подожгла сигарету. Что ж Его Тени все неймется с психологическими экспериментами, а?

Он провоцирует сына? Дает понять, что ничего не выйдет? Или (А-а-а!

Я запуталась!) и в самом деле предоставляет шанс сбежать?

– Она ментально нестабильна, Сорью, – сказала Акаги, уже выходя из лифта.

– По-моему, это называется по-другому, – крикнула я сквозь уже закрывающиеся двери.

– Я знаю. Это меня и беспокоит. Створки с причмокиванием прищемили хвост последней реплике. И я поехала дальше – на один уровень выше, с еще одной проблемой в багаже. *** Я сидела перед силовым экраном и старательно держала ладонями колени. По ту сторону прозрачной пленки пока что было пусто, и пустота эта была сосущей, причмокивающей, она тянула из меня нервы и призывала нервно отбивать каблуком секунды ожидания. Очень хотелось ни о чем не думать, и особенно – о сегодняшних событиях. Пискнул сигнал, в затененном углу открылась дверь, и поганые мысли наконец удалось разогнать по углам. На стул напротив меня усаживался Каору Нагиса.

– Судя по твоему лицу, – весело сказал беловолосый, – тебе хочется за меня отомстить. Я разглядывала штурмана «Маттаха» и подбирала слова. Шея у него была замотана эластиком, а на запястьях обвисали системы кибер-капельниц. Из разреза больничного балахона торчал какой-то кабель, уходящий за дверь, через которую Нагиса вошел в комнату для свиданий. Ну, а сам халат был подозрительно бесформенным, словно под ним на теле было много лишнего. В алые глаза кто-то щедро всыпал пепла. Отомстить, говоришь? Ну, не знаю, не знаю. Но что-то ядерное точно хочется применить.

– А что у меня с лицом? – спросила я, сообразив, что надо бы и вслух немного подумать. Каору приподнял брови:

– Ну, ты прямо аж окаменела, когда я вошел. И не надо быть уродом, чтобы ощутить твою ярость.

– Не надо, – согласилась я. – Не каждый день увидишь гибрид человека и медотсека. Он улыбнулся еще чуточку шире и кивнул:

– Точно. Увы, мне еще с месяц без этого нельзя, – сказал он, погладив затянутую в медицинский пластик шею. – Впрочем, у нас нет месяца, верно? /""У нас»? Ты шикарен"/.

– Нет. Вылет на днях, снаряжение кораблей уже заканчивают. Нагиса протянул руку, погладил пленку силового барьера.