Импровиз. Сердце менестреля

— А почему герцог Гворр бродил по улицам без охраны? — вслух удивился Коэл.

Все головы одновременно повернулись к нему.

— Его светлость в последнее время словно с цепи сорвался, — сказала Кларина. — Он не пропускал ни единой юбки. Дворянки, мещанки… Хвала Вседержителю, до служанок и девиц из трущоб ещё не опустился. Очевидно, на улицу Единорога его привели очередные ночные похождения.

— Вот как… Подумать только, всего полтора года я не при дворе, а как всё изменилось. Что говорил по этому поводу герцог Лазаль?

— Отец и сын почти не разговаривали. Старались не встречаться. Его светлость Лазаль считал поведение наследника порочащим честь Дома Чёрного Единорога. А Гворр всем рассказывал, что устал ждать, когда же корона ляжет на его голову и изнывает от скуки, пытаясь таким образом хотя бы чуть-чуть погасить её.

— Герцогиня? Прана Леаха, я хочу сказать. Почему она не вмешивалась?

— Пыталась. Но что она могла противопоставить кроме увещеваний? После третьих родов прана Леаха очень сильно располнела и утратила былую красоту. Она даже передвигалась по замку с трудом, не посещая ни балов, ни каких-то иных увеселений. Таким образом, герцог Гворр пользовался полной свободой.

«Ну, вам виднее, баронесса», — хотел сказать Коэл, но благоразумно промолчал.

— Но быть может, стоит поискать новую подружку прана Гворра? — Вместо этого сказал он. — Вдруг, она сумеет пролить свет на события этой ночи?

— Полагаю, люди альт Раста уже ищут её, — вмешался Деррик.

— Да, уж, — пожал плечами Коэл. — Дело запутанное.

— Как снасти после бури, — согласилась Дар-Вилла. — Но поговорить мы хотели не об этом.

— Я, кажется, догадываюсь, о чём, — проговорил старик Одоэн. — Дом Чёрного Единорога остался без наследника, так ведь?

После его слов по собравшимся прокатился негромкий ропот. Глава Дома Карминного Меча высказал истину, о которой старались не упоминать вот уже много лет. У прана Гворра было трое детей. Старший сын, Айден, слабоумный с малолетства. Будучи уже двадцатитрёхлетним мужчиной, он по-прежнему сказалпо коридорам и залам герцогского замка на палочке, украшенной сзади мочальным хвостом, а спереди — раскрашенной конской головой из липы, и обходился двумя-тремя дюжинами слов. Младший, Гедвик, умер семь лет назад от кровавого поноса. Единственная дочь, Мариза, не так давно вышла замуж за наследника Дома Серебряного Барса. Теперь, со смертью Гворра, должны короновать Айдена, но правитель из него, что пушечное ядро из конского навоза. Значит, потребуется регент. На это тёпленькое местечко, скорее всего, будет претендовать кто-то из братьев герцогини Леахи — либо барон Шэн, либо барон Льюк из Дома Охряного Змея. Но, очень может быть, Дом Серебряного Барса вспомнит давно забытые претензии на престол и потребует признания наследницей герцога Маризы. Такие прецеденты случались в истории двенадцати держав, хотя и не часто. Жена правила вслед за умершим или погибшим мужем, а передавали власть дочери, признав недееспособным сына-наследника в исключительных случаях. Каждый раз вопрос рассматривался на епископском соборе и вызывал бурные, продолжительные споры. Вот кстати, в данном случае, Леаху сделать герцогиней не могли.

Пран Гворр, которого все в Аркайле, как нечто само собой разумеющееся, величали герцогом, не успел возложить серебряную корону на чело и не был помазан на правление архиепископом Аркайла, его высокопреосвященством Гурвиком. То есть, на самом деле, гулящий пран по-прежнему пребывал в статусе наследника. Таким образом Аркайл волей-неволей ждала смена правящего Дома. Даже если церковь признает права на престол слабоумного Айдена, властью он обладать не будет, а через десяток лет въедливые дяди из Дома Охряного Змея найдут способ, как управлять державой без пускающего слюни племянника. Если же епископы сделают правительницей его сестру, то власть по сути дела перейдёт к Дому Серебряного Барса, из чьих когтей её потом не выцарапать никакими силами.

Печально, но не смертельно для большинства младших домов, к которым принадлежали собравшиеся у Кларины дворяне. Никому из них пробиться к вершинам не светило в силу малочисленности Домов и растраченной еще благородным предками казны. Кто-то из них, возможно, постарается поймать рыбёшку в мутной воде, а для кого-то рыбалка, так станется, будет удачной. Коэл не любил придворные интриги, но мог просчитывать действия возможных соперников на несколько ходов вперед, как в шашках. Он даже догадывался, почему их пригласила баронесса. Потерять одного любовника, а следом и другого — тяжёлый удар для женщины, привыкшей числить себя в фаворитках. Только что она хочет им предложить? Сплотиться перед лицом неведомой опасности?

И что здесь делает браккарка?