Импровиз. Сердце менестреля

Брошенный на стойку перед хозяином гостиницы золотой совершил чудо. Многочисленные слуги, относившиеся ранее к магу с изрядной долей жалости и лёгким снисхождением, забегали, как тараканы, если среди ночи зажечь свечу. Мигом собрали в мешочек древесного угля, вытащили откуда-то две заросшие паутиной и покрытые пылью бутылки — по уверению хозяина, именно бурдильонское, возрастом не менее десяти лет, — нарезали остро пахнущего сыра со специями, нежно-розовой, со «слезой», ветчины, сунули по мышку ковригу белого, с блестящей коричневой корочкой хлеба. Пухлая служаночка с оспинами смотрела на него, широко распахнув глаза, очевидно, с этого дня уверовав в чудеса. Она всё порывалась помочь донести выпивку и еду до комнаты, но Регнар отказался наотрез. Поднимался по лестнице медленно и осторожно, прижимая локтем хлебину, удерживая в одной руке сразу две пузатые бутылки, а в другой — широкое блюдо с едой.

Ланс, увидев нагруженного друга, потер ладони. Помог установить поднос на стол, высыпал уголь в жаровню, очень быстро — у Регнара никогда так не получалось — высек искру и разжег мелко нащепленные лучинки.

Друзья зажгли свечу, закрыли ставень и уселись на кровать, пододвинув столик вплотную.

— Ну, за встречу? — проговорил Регнар, когда Ланс ловким и уверенным движением откупорил одну бутылку за другой.

— За встречу!

Они «чокнулись» и выпили по глотку. Менестрель тут же сунул в рот толстенный кусок ветчины, следом сыра, за ними хлебный мякиш. Прожевав в несколько движений, проглотил, снова запил, уже без тоста.

— Ты прости меня, — нерешительно начал альт Варда. — Я твою награду за выступление в тот вечер не сохранил. Отобрали. Люди наследника Гворра отобрали, когда меня в подвал отводили.

Ланс прекратил жевать.

— Так ты еще и в темнице успел посидеть? — Он скрипнул зубами. — Это ты меня прости, друг. Золото — пустое дело. Оно приходит, оно уходит. Конечно, с ним жить веселее, но в моей жизни деньги никогда не были главным. Ты же знаешь.

— Знаю, но…

— А если знаешь, то успокойся и отвлекай меня от важного разговора. Всё! Не было этих «лошадок». Надо будет, новые заработаем. Разве не так?

— Не так легко сейчас в Аркайле заработать.

— Что, довел пран Лазаль державу? А не надо был с Унсалой ссориться. Унсала — дешевое зерно, прежде всего.

— Надеюсь, Гворр это понимает.

— Гворр? — Ланс нахмурился. — Гворр играет в собственные игры. Неизвестно ещё, не пожалеет ли Аркайл, что сменил шило на мыло.

— Вот и мне так кажется. Не поторопился ли ты с возвращением? Смерть Лазаля…

— Смерть Лазаля? Ты думаешь, что я вернулся потому, что решил — Лазаль умер и мне ничего не угрожает?

— Ну, похоже что так.

— Вот ещё! Я узнал, что герцог окочурился, когда миновал городские ворота. Если я решил вернуться, то меня ни живой, ни мёртвый герцог удержать не смогут.

— Ты всегда отличался необдуманными поступками. Тебя могут ещё искать.

— И что с того? Я приговорён к смертной казни в трёх державах из двенадцати. Аркайл добавился? Переживем как-нибудь. — Ланс снова отхлебнул прямо из бутылки. — У меня много дел в городе. Ты мне поможешь?

— А смогу? Что ты задумал? Зачем вернулся? За близнецами? Я не видел Бато и Бето с той самой ночи. За инструментами? Не знаю… Не думаю, что тебе удастся проникнуть в замок…

— Кто знает? — жестко усмехнулся менестрель.

— А может… Может, ты задумал месть? — Регнар поперхнулся непрожёванным куском хлеба, закашлялся.

Ланс участливо похлопал его по спине.

— Успокойся, друг. Мне всегда было плевать на герцога Лазаля и его сынка. Ты же знаешь, что главное, не цепляться ко мне. Если меня не трогать, я и мухи не обижу.

— Ага… Расскажи это семьям тех, кого ты заколол.

— Они всегда начинали первыми. Как тот прыщавый мальчишка с островов. — Ланс потрогал губу. — Ты же был свидетелем ссоры от начала до конца, почему я должен перед тобой оправдываться? Впрочем, я отвлекся. Регнар! Я уверен, что Бато и Бето устроились в жизни и без моего покровительства. Они — парни работящие, хотя и туповатые. Не пропадут. Инструменты мне, конечно, жалко. Особенно свирель. И скрипку-приму. Сейчас таких не делают. Но я обходился полтора года без них, и успел привыкнуть к другим инструментам. В конце концов, их можно выкупить через подставных лиц. Во всяком случае, искать у тебя помощи я стал бы в последнюю очередь. Заставить тебя выяснять судьбу моих инструментов это всё равно, что заплатить глашатаю, чтобы он три раза в день выкрикивал на рыночной площади: «Ланс альт Грегор вернулся в Аркайл!!!»

— Тогда чего ты ищешь?

— Не «чего», а «кого». Регнар, я извелся. Я похудел на пару стоунов[1]. Я хочу увидеть её хотя бы издали.

— Кого?

Ланс пару раз моргнул.

— Кого, я спрашиваю? — повторил маг-музыкант.

— Ты что, Регнар, не в своем уме? Её. Реналлу из Дома Желтой Луны.

— Погоди-погоди… Ту самую девчонку…

— Регнар, не зли меня. Она не «та самая девчонка», а самая прекрасная девушка от Карросских гор до Айа-Багаана. Её глаза, как два смарагда, не нуждающиеся в огранке, ибо природа никогда не создавала ничего более совершенного…