Император Бубенцов, или Хромой змей

– Ой, худо мне! Ой, держите меня семеро! – жалобно пропищала Настя Жеребцова и, подломившись в коленях, пала ничком на столешницу.

Аграфена Габун, опустилась на кушетку, уронила руки вдоль тела, свесила голову. Обмякла ведьма в показном обмороке, выставив в вырезе платья соблазнительные груди.

– Доктора! – крикнул кто-то. – Доктора зовите!..

Полубес, гремя сапогами, кинулся к окошку, распахнул, давая приток воздуху. Тотчас влетел весёлый сквознячок, легонько потрепал волосы Бубенцова. Затем сквознячок склонился над письменным столом, захлопотал над раскрытой картонной папкой, пытаясь расшевелить, оживить мёртвые страницы. Напрасно.

Как ни готовился к неприятному разговору Бубенцов, но теперь был до чрезвычайности поражён реакцией окружающих. Первым делом взял графин, налил воды в чашки девушкам. Затем отхлебнул и сам прямо из горлышка. Вода отдавала болотом. Пошатываясь, двинулся прочь. Споткнулся на пороге.

– А сам-то, сам… Тьфу! Карлик на глиняных ногах! – ехидно прокомментировал куриный голос за спиной.

И грохнуло всё собрание. Вылез вперёд толстый, с жабьими глазами. Стал изображать «карлика», переступать раскорякой. Шмякнулся, растянулся. Хохотали, хлопали себя по ляжкам. Посмеивался в ладошку человек с хохолком. Даже старый Жиж тоскливо усмехнулся в своём углу. Гарпия вышла на середину, приплясывая, поводя плечами. Варан склабился из-за шкафа. С каждым взрывом нервного смеха делалось вокруг как будто темнее, мрачнее, невзрачнее.

Бубенцов, презрительно усмехнувшись, отвернулся, двинулся уходить.

– Отрекаетесь? – Полубес в два шага догнал, придержал в дверях. – Не дрогнет рука? Уничтожить труд поколений… Да вас в сумасшедший дом надо упечь!

– А у вас-то что? Не дурдом разве?

– Так-так-так-так… Истинно так! – кивал варан. – Весь мир – дурдом. И люди в нём… забыл, как там… Цитата. Но вы же привыкли к нам. Сроднились.

Варан семенил сбоку, теребя за локоть.

– Прочь!..

Бубенцов резким движением стряхнул прилипалу. Приостановился.

– Вот что я вам скажу. Я в ваших проектах не участвую! Но!.. Возможен некоторый компромисс…

Постарался произнести слова максимально жёстко. Но стоило ему намекнуть на некий «компромисс», как немедленно почувствовал, понял, что эту битву уже проиграл.

– Какой компромисс? Какой ещё может быть компромисс? – обрадованно загалдели голоса. – Тут задействовано множество людей! Вы хотите, чтобы усилия их пропали всуе?!

– А компромисс такой, – повысив голос, сказал Бубенцов. – Если вам так уж нужен подлинник, то готов предоставить свои молекулы. Берите мой ДНК. Выращивайте! За отдельную плату, разумеется.

– Как так?

– А вот так! Овцу Долли вырастили англичане, вот пусть и царя вам выращивают!

– Англичан вспомнил! – Настя укоризненно покачала красивой головкой. – Они-то и растят кое-кого. Не чету тебе.

– Вот именно! – подхватила Аграфена. – Они-то всю схему и придумали. Великобританцы-то. Не нам же, лапотникам!

– Мы же, образно говоря, блоху только подковали.

– Мы бы вырастили! Нашли вам замену. Не надо держать нас за дураков! Но время… Время поджимает! – Очки наконец-то прочно уселись на переносице. Полубес поглядел на часы и продолжил внушительно:

– Сами посудите, обидно же! Есть почти готовый продукт, – щупал, мял пальцами плечо Бубенцова. – Податливый пластичный матерьял. В руках опытного мастера. Чуть ещё пообмять…

Потянулись со всех сторон любопытные руки.

– Атас! – крикнул кто-то, карауливший за дверью, сунул рожу в проём. – Идёт! Доктор!

Вслед за этим зарокотал из коридора доброжелательный мясистый баритон, хлынул в помещение. Вслед за голосом показался и сам Шлягер.

– Вызывали?

Образ на этот раз был удачный, выглядел добротнее оригинала. Ступал осанистый, важный, в новеньком белом халате. Хмурил озабоченно брови. На ходу протирал платком большие роговые очки. Отстранил мягкой ладонью Бубенцова, прошёл в середину. Треща крахмалом халата, уселся за стол. Придвинул толстую книгу, весь погрузился в чтение. Некоторое время сидел, насупившись, барабанил пальцами по столешнице. Шевеля толстыми губами, водил пером над страницами. Установилась благоговейная напряжённая тишина, только чьё-то хриплое дыхание… Шлягер поднял наконец глаза, поглядел на Бубенцова поверх очков. Снова сверился со строкой.

– Подойдите поближе, – позвал вежливо, но властно. – Да-да. Вы. Прошу вас.

Играл на этот раз отменно хорошо. Все почтительно молчали. Ерофей Бубенцов тоже оценил мизансцену, покорно подступил к столу.

– Шапку даже не снял, – укоризненно просвистел варан. – Невежа.

Лицедей между тем набивал трубочку. Набив трубку, принялся раскуривать, втягивая щёки. Наконец поднял веки.

– Итак, вы написали: «Отрекаюсь…» – сказал Шлягер, задумчиво глядя на Бубенцова и выпуская в лицо ему клуб дыма.

– Да, я написал.

– Собственноручно?

Бубенцов протянул руку, показал открытую ладонь.

– Имейте в виду, – предупредил доктор. – Не вырубишь топором.

Бубенцов пожал плечами.